Империя очень зла!

– Джон, а что там сложного? – удивленно произнес Николай Александрович и выдал «на-гора» кучу фундаментальной информации об электродуговой плавке. Она была к тому времени вполне известна и кое-где даже потихоньку осваивалась. В той же Германии. Однако на пути ее внедрения стоял острый дефицит электрической энергии. – Но и это не проблема, – продолжал Николай Александрович. – Смотрите – вот тут река Волхов, – ткнул он на карту. – Если ее перегородить плотиной ближе к устью, то мы не только затопим ее пороги, облегчив судоходство, но и позволим запитать электрогенераторы. Река небольшая, и мощность выйдет умеренная, мегаватт в пятьдесят. Но и, например, маленькая печь на двадцать пять тонн потребляет всего около семисот-восьмисот киловатт. То есть для наших целей хватит за глаза и на плавки, и на всякие станки, и еще на сторону электроэнергию будем продавать. Вот. Что еще? Не выйдет ничего с электросталью? Не беда. Займемся переделом чугуна. Да, сейчас новые веяния – мартеновские печи. Однако есть способ и поинтересней. Сидни Томас разработал свой передельный конверторный процесс, но упустил в нем важную деталь – продувку. Если продувать не воздухом, а кислородом, то…

Николай продолжал распинаться еще пару часов, рассказывая всякие нюансы и прикидывая «на коленке» бизнес-план. Нужен кислород для продувки? Не проблема. Электролиз воды решит этот вопрос. Благо что профессор Лачинов еще в 1888 году разработал промышленный метод такого разложения воды. Электроэнергия имелась прямо под боком. Причем предельно дешевая. Как и чистая, пресная вода. А побочным продуктом получался водород, который можно продавать на сторону. Очень дешевый по себестоимости водород, существенно дешевле основной массы рыночных предложений.

И так далее. И тому подобное. В общем, там, у будущей ГЭС на Волхове, Николай Александрович предлагал Браунингу поставить комплекс производственных объектов по изготовлению не только прекрасной стали, но и собственно оружия с патронами.

Что Браунингу с этого? Титул барона, тридцать процентов этого предприятия и пожизненная должность главного конструктора. Причем совсем не фиктивная. Потому что Императору много чего хочется получить из стрелкового вооружения. И когда он перечислил свои «хотелки», Джон аж воротник расстегнул и нервно попил водички, отчаянно долбя стеклянным стаканом по зубам…

– Ваше Императорское Величество, – после долгого обсуждения произнес конструктор, – но ведь вы уже все продумали. Зачем вам я?

– Я продумал общую логику. Но я – не конструктор.

– Судя по вот этим наброскам, – кивнул он на листы с набросками всяких узлов и механизмов, включая, например, вполне современного вида магазин, – я бы с вами не согласился.

– Техническая грамотность не делает меня конструктором. К тому же я не смогу заниматься этим вопросом в полной мере. У меня просто не будет на это времени. А вы – толковый человек. Вам это можно доверить. Ну и главное – если вы останетесь и займетесь этим вопросом, то создадите целую оружейную школу. Школу Браунинга, – продолжал увещевать Император, давя то на финансовый интерес, то на тщеславие, то на возможность заниматься любимой работой…

Джон Мозес Браунинг ушел, переполняемый чувствами и бурными, скачущими мыслями. Да, он согласился. А кто бы на его месте отказался? ТАКОЙ шанс бывает не у каждого в жизни. Император же отправился обедать и готовиться к вечерним переговорам с куда более зубастым персонажем. С Джоном Рокфеллером – нефтяным королем США, который все же откликнулся на письмо и решил посетить Николая Александровича. А утром следующего дня было назначено судостроителю Крампу, во второй раз. После первой аудиенции он отправился осматривать Балтийский завод «под ручку» с Михаилом Ильичом Кази. И теперь должен был явиться к Императору уже поговорить предметно…

Глава 4

1889 год, 21 июля. Санкт-Петербург

Попытка проведения уголовной реформы забуксовала, упершись в административный аппарат империи. Николай Александрович не планировал проводить глобальные реформы, думая о том, что постепенные изменения намного лучше. Однако тут прям даже как-то растерялся.

Например, для него оказалось удивительным открытием, что в том же Госсовете числилась какая-то прорва всякого рода случайных людей. Вроде и не справился с работой. А человек уважаемый. Поэтому его снимали с должности и назначали состоять при Государственном совете. И там этот «товарищ» участвовал в работе разнообразных комиссий и законосовещательной деятельности. Что влекло за собой массу удивительных вещей.

За годы позднего Александра II и Александра III там скопилась масса всякого рода реакционных, консервативных, но безумно уважаемых людей. За что, правда, непонятно, но заслуженных и уважаемых. Этакие труженики «попы и языка». Высиживать, подсиживать да сплетни пускать и по ушам ездить – вот и все, что они умели. А как дошло до реального дела – сразу стали топить в согласованиях, обсуждениях, уточнениях и прочих крайне увлекательных вещах. Ну и правки посыпались.