Империя. Роман об имперском Риме

– В такую погоду?

– Святилище в двух шагах отсюда, а дождь перестал.

– Небеса могут разверзнуться в любой момент.

– Если буря усилится, Луций м-м-может переночевать в моих покоях, – предложил Клавдий.

– Вряд ли я смогу возразить против этого, – ответил Пинарий-старший, одновременно довольный и встревоженный тем, что сын станет желанным гостем в доме Августа.

* * *

Храм Аполлона, окруженный узорной колоннадой, непосредственно примыкал к императорской резиденции и находился на гребне Палатинского холма прямо над Большим цирком. Из всех построенных Августом зданий храм Аполлона был самым блистательным. Ночью, освещенный с колоннады мерцающим светом жаровен и чуть затянутый дымкой, он выглядел еще более впечатляюще. Блестящие стены были выстроены из цельных блоков белого «лунного» мрамора, а позолоченная солнечная колесница на крыше казалась сотканной из пламени. Доминантой площади перед входом служила мраморная статуя Аполлона, которая возвышалась над алтарем, окруженным четверкой бронзовых быков. В зыбком свете они казались почти живыми. Когда Луций поделился впечатлением с Клавдием, тот объяснил, что скульптурам уже сотни лет и это творения великого Мирона, прославившегося статуей дискобола, с которой сделано множество копий.

Поднявшись мимо колонн по ступеням, они подошли к двум массивным дверям, украшенным барельефами из слоновой кости. Под вспышками молний Луций завороженно всмотрелся в изобилующую массой деталей панель с изображением бегущей в ужасе толпы: молодые мужчины и женщины мечутся в разные стороны, охваченные безумной паникой; иных пронзают стрелы, а с небес их разят из луков божественные близнецы Аполлон и Артемида.

– Избиение детей Ниобы Фивской, – пояснил Клавдий. – Когда Ниоба похвасталась тем, что у нее больше отпрысков, чем у Латоны, дети богини оскорбились и перебили всех потомков Ниобы до единого. Аполлон истребил сыновей, Артемида – дочерей. Ниоба позволила себе спесь, гордыню, недопустимую для смертной, и дети поплатились за слова матери. Похоже, п-п-потомки могущественных смертных нередко расплачиваются за самое свое существование. – Клавдий впал в задумчивость, затем повернулся и указал литуусом на квадрат неба, ограниченный ближайшими колоннами. – Молнии вроде как приближаются. Посмотри, как разбушевались! Ты видел хоть раз подобное? Магистр говорит, что за долгие годы все молнии были описаны и каталогизированы, но тогда они, выходит, повторяются, как буквы и слова в языке. Однако я порой думаю, не уникальна ли каждая. Конечно, случись так на самом деле, в молниях вовсе не было бы смысла – во всяком случае, постижимого для людей.

С юго-запада на них надвигался кромешный мрак – темнее прочего неба и раздираемый молниями. Область тьмы уже была над Тибром, и ярость ее отражалась в бурлящей воде.

Луций гордился привилегией находиться подле друга, члена императорского дома, на пороге величайшего храма империи, но в то же время ощутил укол страха, ибо приближающаяся буря обещала быть свирепой, и ему стало не по себе от ужасных образов избиваемых детей Ниобы. Он пришел воздать почести Аполлону, но бог мог оказаться мстительным.

Клавдий, похоже, не разделял его тревог.

– Ты знаешь, что когда-то именно здесь находилась императорская резиденция? Однажды молния спалила ее дотла. Август заявил, что б-б-боги тем самым указали на сакральность места, подходящего только для святилища. Он заставил сенат выделить средства на постройку не только храма, но и новой резиденции по соседству. Храм, как видишь, великолепен, и все думали, что и дворец выйдет не хуже, но двоюродный дед сделал новый дом точным подобием старого, разве что чуть побольше и с пристройками для слуг. – Клавдий издал смешок.

– А где находился Август, когда ударила молния, – внутри?

– Да. И то была не первая его встреча с молнией. Он чуть не п-п-погиб от нее во время ночного перехода в Кантабрийскую кампанию после победы над моим дедом Антонием; молния задела его носилки и убила раба, шедшего впереди с факелом. Чудом спасшись, Август воздвиг храм Юпитера Громовержца – присмотрись, вон он там, на Капитолийском холме, выглядит весьма впечатляюще при свете молний. Двоюродный дед смертельно их боится с тех пор. Как же он ненавидит грозы! Я уверен, он именно поэтому ушел так рано: спешил укрыться под землей. Он не страшится никого и ничего на свете, но думает, что смерть все же м-м-может дотянуться до него с небес, как случилось с царем Ромулом. Вот почему он сегодня надел амулет. Он всегда надевает его в грозу.

– Амулет?

– Ты не заметил, Луций? На нем был амулет из тюленьей кожи, для оберега, как лавровые веточки у других.

– Из тюленьей кожи?

– Молния не поражает не только лавр, но и тюленя. Это научный факт, подтвержденный всеми авторитетами. Лично я предпочитаю лавр. – Юноша вынул из-за пазухи прутик.

– Пожалуй, надо было и мне запастись веткой, – заметил Луций.

Громы и молнии приближались. Гроза бушевала почти над головой друзей.