Империя (СИ)

Мировоззрение Луция переворачивалось с ног на голову, сердце стучало, щеки горели, словно к ним приложили раскаленное железо, голова шла кругом. В услышанное трудно было поверить. Но еще труднее было поверить в то, что тебя попросту водили за нос с самого рождения. Бог, ад, Грешник, Абигор – все смешалось. Ромул, власть, Маркус – вся жизнь летела в царство Плутона, а точнее в ад. Да какая разница? Он совершил столько дурного. И ради чего? Он думал, ради власти, а оказалось, ради того, чтобы кто-то использовал его в своей игре. Он окунулся с головой в кровавую реку, которую сам и создал. И что теперь? Что? Вздернуться на первом попавшемся сучке? Вскрыть себе вены? Или, быть может, попробовать отомстить Марку? Хотя возможно ли это? Или помочь этому доходяге с невероятной способностью творить добро для других? Но чем способен помочь ему тот, кто, кроме как убивать и воевать, больше ничего не умеет? А может, просто помочь ему завершить то, что задумал его отец? Охранять, чтобы его не пришибли где-нибудь на дороге?

– Хорошо, – внезапно ответил Луций то ли Иисусу, то ли себе самому. Иисус же ждал очередного вопроса, который незамедлительно последовал: – А про Марка еще кто-нибудь знает?

– Немногие, он не хочет раскрывать себя.

– А Александр? Он знает?

– Александр… Александр – великий чернокнижник, маг, наделенный силой своего творца Анатаса. Это первый человек, продавший свою божественную частичку в обмен на силу, красоту и долгую жизнь. Он – глаза и уши Анатаса. Его община называется «Огненные братья». Они его приспешники.

– Ну, тогда нам точно…

– В тебе нет веры, Луций. Без нее мы не сделаем то, что должны.

– Мы? Теперь уже мы?! Великолепно! Я лишился в одночасье всего: славы, богатства, знакомых, власти!

– А было ли это у тебя?

Луций хотел было ответить, но после секундного замешательства так ничего и не сказал.

– И что нам теперь делать?

– Делать то, что должны. Я должен донести до людей веру. А ты должен помочь мне в этом. Мне нужны ученики – стань одним из них!

– Замечательно. Я буду первым твоим учеником? – развел руками генерал.

– Последним. Ты будешь тринадцатым моим учеником. Двенадцать у меня уже есть, и вскоре я тебя познакомлю с ними.

Глава XXXVII ЕВАНГЕЛИЕ ОТ ЛУЦИЯ

Марк стоял у бассейна, опершись руками о каменную кромку, и смотрел на ровную, как зеркало, гладь воды. Вдруг у его правой ноги поднялась и рассыпалась в стороны земля. Из образовавшейся норы выползла змея, обвила ногу хозяина, поднялась на каменный парапет бассейна и свернулась в клубок, уставившись в ту же сторону, куда и Марк. Он не спеша погладил ее по голове.

– Только скажите, и я расправлюсь с ним.

– Не стоит, Абигор. Не стоит. Все нормально, все так, как и должно быть. Скажи Маркусу: пускай отправляется к нашему прокуратору. Раз Луций не смог сделать то, что нужно, это сделает его брат. Понтию следует подготовиться к встрече. Да, и пусть он проведет беседу с первосвященниками. Как-никак, у них собираются отобрать самое ценное – власть, а они никому не позволят этого сделать.

– Как прикажете, милорд.

– Постой, – Марк дотронулся до змеи, которая тут же вытянулась и превратилась в меч. – Передай его Маркусу, пусть владеет.

Абигор слегка склонил голову, принимая оружие из рук хозяина.

Народ все прибывал и прибывал. Луций и представить себе не мог, что столько людей нуждаются в помощи. Оборванные, нищие, больные, они все лезли в дом, глядя на своего спасителя глазами, полными надежды. Такими глазами смотрела на него Мария, такие глаза он видел у своего брата, которого бросил на поле боя, такие глаза были у его отца. Остальные же смотрели на него глазами, полными страха и ненависти. Он старался не привлекать внимания, чтобы его случайно не узнали. Впрочем, сейчас до него никому не было дела. У них был Иисус, и он давал им надежду, веру и любовь. А Луций мог дать только боль и ужас. Да, у него была власть, но и у Иисуса была власть. Генерал добился своей, внушая людям страх, мессию же искренне любили: он давал надежду, а не отнимал ее. Люди тянулись к нему, падали в ноги, целовали обувь по собственной воле, а не из-за того, что им к горлу приставили холодную и острую сталь гладия. Но что сделано, то сделано, и вернуть ничего уже было нельзя. Мир оказался не таким, как он думал.