Империя (СИ)

- Аналитик Вард, доступ к Хранилищу имеют лишь Хранители. К сожалению, на данный момент все Хранители находятся в бессрочном отпуске, и мне неизвестно, когда вас смогут принять.

- А есть ли еще какой-нибудь способ получить доступ к Хранилищу? - спрашивает жрец.

- Сожалею, Аналитик Вард.

На этот раз Кандориум молчит прежде, чем задать следующий вопрос.

- А что если все эти Хранители мертвы?

- У меня нет такой информации. Мне очень жаль, Аналитик Вард.

- Ну что ж, - старик смотрит в прозрачный потолок здания, - кажется, здесь нам больше делать нечего. В Хранилище мы не можем попасть, так что находиться на Н'оферат больше не имеет смысла.

Вард ждет, когда Акон и Сирил присоединятся к нему в кабине, но те не торопятся. Акон рассматривает надпись в воздухе, Сирил задумчиво смотрит на прозрачные двери, за которыми простирается неведомый и чужой город.

- Постойте, Вард, - тихо говорит Сирил, - вы что-то говорили о маяке и затонувшем городе. Можно на них посмотреть?

- Руины, Кайрен, - Кандориум, впервые, кажется, называет своего помощника по имени. - Там не на что смотреть.

Сирил переводит взгляд на Акона, ища у того поддержки. Граграр неожиданно откликается.

- Аналитик Вард, - он использует новый необычный титул Кандориума, - почему бы нам не воспользоваться случаем и не посмотреть на ту необычную вещь? Полагаю, что мы больше никогда не увидим это место.

Вард сдается.

- Ну что ж, если вам это так интересно...

Акон и Сирил быстро заходят в кабину.

- Маяк Харларгуэз, - произносит Кандориум.

И снова Сирил ничего не чувствует, хотя отчаянно пытается поймать хоть какое-нибудь ощущение. На этот раз за окнами будки возникает красноватый вечер. Сирил выходит вслед за Аконом и видит нескончаемую красную водяную гладь. Океан, понимает он, или море. Сирил никогда не видел столь больших и столь чистых водных пространств: религия Лэра считала воду антиподом космоса, а потому не слишком жаловала, превращая океаны в заплесневелые болота. За пределами Лэра Сирил никогда не был. Он переводит взгляд на маяк. Огромный из космопорта города Кан, вблизи он кажется просто исполинским. Создается впечатление, что его вершина уходит далеко вверх, пробивает все слои атмосферы и устремляется в космическую тишину.

- Он прекрасен, - шепчет Сирил.

- Согласен, - тихо отвечает Акон, - то, что создала ваша раса, несомненно, достойно восхищения.

- Может быть, - Вард тщетно пытается пригладить свои разлетающиеся от морского бриза седые волосы. - Когда-то море было левее маяка, а не там, где оно сейчас. А вон там, - Вард указывает на багровую гладь, - находится город Альвейрайар. Его пришлось затопить. Прекрасное было место.

- Альвейрайар, - произносит Сирил, словно бы пробуя слово на вкус, а потом смотрит на маяк Харларгуэз, который кажется ему чуть ли не более древним, чем сам Н'оферат.

Маяк остается безмолвным и черным, надвигающая ночь не дает различить детали. Кайрену кажется, что маяк тоскует по городу, который когда-то его породил. Сирил чувствует, что его пробирает дрожь.

- Почему Н'оферат исчез? - спрашивает Граграр Акон.

- Исчез? - удивляется Вард. - Нет, почтенный Акон, Н'оферат перед вами во всем своем величии. Он не исчез.

- Но все-таки, что здесь произошло?

Кандориум уже собирается ответить, когда Сирил неожиданно замечает нечто, что заставляет его замереть от неожиданности.

- Смотрите, - шепчет он, все еще не веря своим глазам, и указывает на подножие маяка Харларгуэз.

- Что там? - резко оборачивается Вард.

Сирил пытается разглядеть то место, где, как ему кажется, он уловил движение.

- Я не вижу, - Сирил щурится, - играют тени. Граграр, вы привыкли смотреть в темноту. Что вы там видите?

- Я вижу... - Акон осекается, потому что теперь видит и Сирил, и, без сомнения, Вард.

В горячих и мертвых отблесках заката у подножия маяка Харларгуэз поднимается в полный рост человеческая фигура, вскидывает руки и начинает ими водить из стороны в сторону.

- Он живой, - шепчет Кайрен, глядя как фигура со странным изяществом дирижирует над морем.

- Хотя, как утверждает жрец Вард, этого не может быть, - замечает Акон.

Сирил с трудом заставляет себя оторваться от стройной фигуры у подножия маяка и смотрит на Кандориума. У старика трясутся руки.

- Кто это, святейший? - тихо спрашивает Сирил и вдруг замечает, что по щекам старика текут слезы.

- Говорили... Говорили, что улетели не все, - неразборчиво шепчет он, - говорили, что он остался, но я никогда в это не верил, а оказалось... - Кандориум глотает последние слова и кричит. - Ларак!

Голос гулко отражается от стен маяка, в воздух взмывает стая морских чаек. Руки человека у подножия Харларгуэз замирают в воздухе, а потом опускаются. Человек поворачивается и медленно идет в их сторону. Через несколько минут Сирил уже ясно видит его невысокую фигуру, серый костюм и бардовые в лучах заката волосы. Он идет неторопливо, окруженный стаей чаек. Сирил не видит в нем ничего опасного, но почему-то ему кажется, что с каждым шагом этого человека к ним приближается что-то необратимое, старое как мир, мерзкое, вылезшее из темноты, но неизбежное.