Империя статуй (СИ)

Он казался довольным своей задумкой, даже не подозревая о том, насколько она жестока — сродни возведению склепа в собственном дворе. Увидев, что он смотрит на мои руки, я скользнула пальцами по шее и открытым ключицам, с внутренним удовольствием замечая производимый эффект. Сжав пальцами подлокотники кресла, Вестмар громко прокашлялся, заведя разговор о картинах, висевших в пройденных коридорах. Изредка он намеренно расхваливал пейзажи, послужившие причиной создания холстов, напоминая о том, что мне, к сожалению, не суждено их запечатлеть, а после вдруг принимался говорить о собственном замке, что, по его разумению, был еще прекраснее. Речь его была красноречивой и складной, он умело излагал свои мысли, но запинался каждый раз, как моя нога выглядывала из разреза платья. Намеренно задерживая взгляд на его губах, я удивлялась тому, какими простыми и незначительными элементами могу заставить кого-то думать о чем-то ином. Как жаль, что я не знала о собственном преимуществе столь долгое время…

— Что ж, более я не намерен здесь задерживаться.

Поднявшись с кресла и поправив амулет, висевший поверх рубашки, Вестмар уверенно вышел из комнаты, так и не попрощавшись. Молча следуя за ним, я наблюдала за тем, как он, остановившись в зале со статуями, чуть съежился, будто бы от холода, а после, чуть ли не бегом выскочил на улицу, где ожидавшие его рыцари незамедлительно подвели к ступеням вороного коня.

Когда ржание лошадей стихло, а громкий цокот копыт, становясь все тише, окончательно утих, Лагерта, спрятавшаяся в библиотеке на время приема гостей, осторожно выскользнула из укрытия, оправляя белоснежный передник. Стояло теплое лето, и, взяв в руки плетеную корзинку, фея остановилась рядом, не произнося ни слова. Повязав пшеничные волосы косынкой, она походила на селянку, но, как и меня, её выделяли глаза столь ярко-зеленые, что почти пугали своей неестественностью.

— Почему сегодня?

— Я почувствовала, что в лесу кто-то есть, Госпожа.

— Не человек?

— Не человек.

— Не гнушайся сильной магии, если он откажется говорить с тобой.

— Как скажете. Что делать, если он откажется?

— Прогони. Пригрози моим именем. Скажи ему, что в стране врагов мне не нужна нейтральная сторона, осевшая в том же месте, что и я.

— Если же он окажется сильнее меня?

— Запусти в корзинку кобру. Пусть укусит, если станет слишком опасно.

— Я поняла, Госпожа. Сделаю так, как вы и сказали.

Воплощая план в жизнь, мы открывали двери мести постепенно, тщетно разыскивая союзников. Монстры, населявшие горы нещадно истреблялись людьми во время сезона охоты, а потому найти кого-то было не просто затруднительно, а почти невозможно. Обнаружив в одной из пещер спящего минотавра, мы так и не смогли поговорить с ним, обнаружив на следующий день лишь его отрубленную голову, а единственная горная банши, не достигнув храма, была сожжена на костре в одной из деревень. Поэтому мы всегда спешили. Спешили найти чудовищ раньше, чем это сделают люди, но горы и леса были столь обширны, что Лагерта не справлялась в одиночку.

Возможно, сегодня её не следовало ждать к ужину. Отправляясь на поиски, фея пропадала на несколько дней, возвращаясь, как правило, с грустными вестями и пустыми руками. Быть может, сегодня благоприятный день сулил хороший знак? В глуши, в которой день сменяется ночью, минуя события, обострялось ощущение удивления, стоило произойти чему-то интересному. А сегодня череда происходящего приносила с собой чувство странного удовлетворения, будто бы все началось так, как того и следовало.

Замешательство Короля, появление в лесах другого монстра — все это зарождало внутри предвкушение. Я уже вставила ключ в шкатулку и теперь ждала музыку. Победную музыку. Грустных мелодий я услышала достаточно…

Глава 3

Алмазный меч тебе не взять,

Но взгляд, способный покорять,

Страшнее всякого меча

В руках большого палача.

Баллада о Горгоне

Здесь всегда было тихо, но теперь сменяющие друг друга дни тянулись дольше прежнего, тревожа мысли. Сидя напротив озера во внутреннем дворе, я ждала наступления ночи, касаясь водной глади кончиком белого хвоста. Из-за редкого появления Горгон в этом мире и их скоропостижных смертей, мне приходилось узнавать о себе самой путем проб и, к сожалению, ошибок. Для людей это был обычный монстр, угрожающий всему живому одним своим существованием, а потому не нашлось ни единого ученого, посмевшего рискнуть всем для изучения столь странного вида. Побег в Империю нагов казался мне правильным решением — среди всех рас планеты они более всего походили на меня — однако, прожитые десятилетия, наполненные думами, не позволяли возлагать на чужую страну особых надежд. Если наги знали о том, что Горгона рождается на этих землях, оставили бы они её на произвол людской жестокости? Узнать это, пребывая в золотой тюрьме, я не смогу.