Империя страха

— Что случилось? — добродушно спросил инспектор, по-своему истолковав несдержан­ность Чижова.

Стараясь унять предательскую дрожь, Ива­ныч медленно обернулся к гаишнику и с не­скрываемым раздражением в голосе произнес:

— Да вот, колесо проколол, а запаску оста­вил в гараже.

— Бывает, — по-свойски заключил лейте­нант и хотел по привычке спросить документы.

Каскадер легко догадался о намерениях со­беседника и решил идти в наступление привы­чным, давно проверенным способом:

— Слушай, командир, — рука говорящего демонстративно опустилась в задний карман брюк и в следующую секунду извлекла оттуда старень-

кий портмоне, — может, присмотришь за тач­кой, а я быстро.

В довесок к собственным словам, Иваныч наугад извлек из бумажника купюру и протянул ее гаишнику.

Профессиональным взглядом оценив досто­инство банкноты, милиционер перевел взгляд на небогато одетого частника, затем мимолет­ным взором скользнул по ржавому железу по­трепанной колымаги и спросил:

— Не много предлагаешь?

Только сейчас Чижов увидел, что держит в ладони стотысячную бумажку.

— Да, многовато, — сконфузился он, — пе­репутал. Так за «полтинник» присмотришь?

Лейтенант демонстративно отвернулся от Чижова и снисходительно произнес:

— Оставляй, никто ее тут не тронет, а деньги спрячь — они тебе самому пригодятся. — Ин­спектор медленно развернулся и зашагал прочь, направляясь к стеклянной будке поста.

Чижов мысленно перекрестился и поднял руку, привлекая внимание желающих подзара­ботать частников.

Спустя несколько минут он уже ехал на но­венькой «Таврии», владелец которой оказался на редкость сговорчивым и словоохотливым по­путчиком. Но Иваныч почти не разбирал слов, лишь изредка кивая головой, как будто внима­тельно слушал болтливого водилу.

На самом деле его заботили и волновали со­вершенно другие проблемы, от которых голова шла кругом, а к горлу подступила мерзкая су­хость. Одной из таких проблем была оставлен­ная у пикета машина, которую ему вряд ли суж­дено было вернуть назад.

* * *

Гвоздик мирно спал в грязной комнате ста­ренькой коммуналки, блаженно разметавшись на смятой постели. Ему снились теплые, шелес­тящие волны моря, которого он, к слову сказать, никогда в жизни не видел; чудились длинноно­гие красотки, трепетно ласкающие его усталое тело, мерещились батареи первосортного вина, выставленного на огромном столе в окружении первостатейной закуски.

Сквозь дремотное сознание его слуха косну­лась непонятная возня за дверью, а громкий треск напрочь лишил вора сна.

Юра даже не успел толком ничего понять, как перед его заспанными глазами возникли не­сколько дюжих фигур в бронежилетах и с авто­матами наперевес.

— Не двигаться, милиция! — приказал вла­стный голос, и для пущей убедительности его обладатель саданул парня прикладом по голове.

К слову сказать, Гвоздик и не пытался дви­гаться — настолько его парализовал неожидан­ный визит.

Получив глухой удар по лбу, вор откинулся на мягких подушках, ощущая липкую жидкость, скатывающуюся по впалой щеке. На губах по­явился соленый привкус крови, в голове зашу­мело. Он понял, что шутить с ним никто не со­бирается.

— Слышь, начальник, — обратился вор к своему обидчику, — у вас, что, так принято — звездюлями здороваться? И что это ты понагнал своих волчар, как будто решил залакшать бес­предельного мокрушника?

— Заткнись! — рявкнул все тот же автоматчик и сопроводил свой приказ увесистым пин­ком в грудь.

Пытавшийся приподняться вор отлетел к стене и надсадно закашлялся.

Пока он справлялся с подкатившим присту­пом, опера профессионально упаковали его за­пястья в металлические браслеты.

— Ну ты даешь, начальник, — сквозь зубы процедил Гвоздик, — пинаешь меня, как Марадона мячик...

— Что-то наш клиент разговорился, — как бы про себя протянул старший группы захвата и выразительно посмотрел на подчиненных, — надо бы его угомонить.

Двое крепких парней, закинув за спины автоматы, проворно подхватили задержанного и рывком поставили на ноги.

Не успел парень как следует обрести равно­весие, а здоровенный кулак, подобно многотон­ному молоту, обрушился на его ребра. Адская боль острым клином вонзилась в затуманенное сознание и вырвалась наружу диким криком.

Но Гвоздик сдержал в себе этот отчаянный порыв, боясь показать ментам свои муки. Он лишь приглушенно стонал, пытаясь изобразить на лице высокомерную улыбочку превосходства.

А автоматчики продолжали стараться изо всех сил, желая продемонстрировать начальству похвальное рвение. Удары сыпались с монотон­ной и размеренной точностью, как будто громи­лы были запрограммированы на медленное, но неумолимое уничтожение жертвы.

Вор терпеливо сносил побои, в душе истово желая лишь одного — чтобы сознание скорее покинуло его и он смог бы погрузиться в спаси­тельное беспамятство. Юра уже давно бы рухнул под ноги своим мучителям, если бы они не удер­живали его.

— Хватит, — неожиданно прервал расста­равшихся подчиненных старший и только сей­час представился: — Моя фамилия Прол, я ка­питан с Петровки.