Империя страха

К переговорному устройству долго никто не подходил, но в конце концов динамик отозвался , запыхавшимся голосом дежурного офицера, и Родион Семенович дал волю собственным эмо­циям:

— Где ты шляешься, твою мать?! Сколько можно трезвонить! Ты офицер безопасности или драный кот, вылизывающий собственные яйца?

Дежурный офицер просто опешил от подоб­ного обращения — ему впервые пришлось столк­нуться с такими претензиями, и он в растерян­ности молчал, не зная, что сказать.

Не обращая внимания на реакцию невиди­мого собеседника, Кудряшов в том же тоне вы­палил:

— Немедленно пришлите ко мне старших групп наружного наблюдения. Вам на все не больше десяти минут.

— Но, товарищ полковник, все уже разъеха­лись по домам...

— Вы в каком звании? — неожиданно ласко­во спросил Родион Семенович.

Помолчав какое-то время, дежурный с за­пинкой ответил:

— Капитан.

Улыбнувшись самому себе ехидной, злоб­ной ухмылочкой, Кудряшов тихо, но достаточно отчетливо произнес:

— Так вот, господин лейтенант, если через полчаса у меня в кабинете не будет всех старших групп, то вы станете прапорщиком и уедете слу­жить на Камчатку, Дальний Восток, к черту на рога! — Он уже просто орал, не в силах сдержи­вать накопившегося неудовлетворения. — Вам все понятно?

— Так точно, — четко отрапортовал капитан и тут же дал отбой, бросившись выполнять при­каз.

Полковник встал из-за стола и прошел к сейфу. Не зажигая света, он на ощупь открыл замок и достал початую бутылку русской водки.

Пренебрегая стаканом и закуской, Родион Семенович жадно приложился к горлышку и сделал два огромных глотка. Громко крякнув, он завинтил пробку и вернул бутылку на прежнее место, прикрыв массивную дверцу сейфа.

Когда полковник в очередной раз опустился в кресло, то ощутил приятную истому, разли­вающуюся внутри его усталого тела.

И тут опять зазвонил городской телефон.

На этот раз хозяин кабинета не стал меш­кать, а проворно схватил трубку, но прежде чем он успел произнести обычное приветствие, его слуха коснулся знакомый голос:

— Кудряшов, не вешай трубку и не пытайся меня засечь. С тобой говорит майор Лямзин.

Родион Семенович не мог поверить неожи­данному везению и плотнее прижал трубку к уху.

А Лямзин между тем продолжал:

— Мы нашли тайник, но вряд ли сможем воспользоваться его содержимым, поэтому я предлагаю тебе сделку.

Антон замолчал, и Кудряшов не замедлил вставить свое слово:

— Ты где? Хотя это неважно, — вовремя спохватился полковник и нажал на селекторе кнопку связи с техническим отделом.

По этому сигналу спецы уже начали дейст­вовать, пытаясь засечь, откуда звонит Лямзин, и одновременно записывая беседу на пленку.

В динамике послышался приглушенный сме­шок, за которым последовало ироничное заме­чание:

— Представляю, как ты нажимаешь кнопку селектора, чтобы засечь меня. Но я не возражаю против твоих забав.

Полковник несколько стушевался и только сейчас вспомнил, что имеет дело с таким же оперативником, как и он сам.

— Что ты хочешь? — кратко спросил он, об­ращаясь к бывшему подчиненному.

Помолчав какое-то время, майор уверенно сказал:

— Предлагаю тебе достойный обмен: металл и безделушки против нашей свободы и снятия с нас всех обвинений.

Кудряшов не верил собеседнику, в то же время зная, что и тот не очень-то надеется на его веру, но тем не менее произнес:

— Условия вполне приемлемые. Где мы всгретимся?

— Приезжай на квартиру к Ольге Николаев­не Климец, адрес ты знаешь от Маши. Только хотелось бы предупредить, чтобы ты не держал меня за идиота и не вздумал натравить на нас рексов из группы захвата, как это было в послед­ний раз. Иначе будет очень громкий фейерверк, да к тому же заснятый на пленку одной небезыз­вестной телестудией, которая немедленно пус­тит ее в эфир с мельчайшими подробностями.

Если я дам ход этой пленке сейчас, то мне мало кто поверит. — Выдержав паузу, Антон до­бавил: — Во всяком случае, эффект будет ма­лозначительным. А вот когда изливает душу че­ловек, загнанный в угол государственным ап­паратом, в котором он, заметь, не один год добросовестно трудился, когда заговорит чело­век, которому абсолютно нечего терять, — это уже будет кое-что.

По крайней мере, тебя точно снимут, а то и отдадут под суд. Я ведь не ограничусь одной только правдой, но и подключу свое богатое во­ображение. В свете последних политических событий тебе, да и не только тебе, будет очень неуютно разгребать эти помои вместе с костями и кровью собственных сотрудников, которых разметает на пару сотен метров от эпицентра взрыва, — за­кончил Лямзин.

Кудряшову стало вдруг очень неуютно от ус­лышанного, потому как он понимал, что Лямзи-ну и его товарищам действительно нечего те­рять. Их загнали в угол, и они будут биться до последнего.

В то же время полковник явственно осозна­вал, что никаких драгоценностей у Антона нет, тот просто затеял какую-то очередную игру. Но вот какую — это предстояло выяснить.

В эту секунду Родион Семенович вспомнил решительный взгляд майора, когда они стояли друг против друга во дворе старого дома, и от этого воспоминания ему стало очень страшно. Да, человек с таким взглядом способен на все.