Империя свободы

В этом смысле, если социалистические теории права более или менее сводились к попыткам установления социальной справедливости в стране, но только для некоторых родственных социальных групп и классов при полном подавлении или уничтожении других, то правовая система демократического государства построена на принципах равенства всех перед законом. Иными словами, социалистические учения говорят о равноправии для избранных классов в распределении справедливости, а теории демократии — о равенстве в распределении, если можно так сказать, постоянно существующей в любом обществе несправедливости, причем — в идеале — между абсолютно всеми членами общества. Именно это максимально равное распределение несправедливости и должен при демократии регулировать закон. Именно на это должна быть направлена политика. Насколько успешно это удается сделать — настолько правовая система носит демократический характер, что уже характеризует и всю политическую систему той или иной страны. Попытки утвердить в современном сложном и многослойном обществе систему права на базе идей социальной справедливости ведет, как полагают американцы, не к главенству закона, а к правосудию самосуда на основе по-разному понимаемой «высшей справедливости». Что собственно, они сами во всей красе и демонстрируют раз за разом во внешней политике, не замечая этого.

Но внешняя политика США — совсем другая тема, не имеющая отношения ни к закону и праву, с одной стороны, ни к справедливости — с другой. За справедливость должны, по логике американского подхода, вступаться и бороться политики, включая принятие законов, считающихся большинством населения страны справедливыми, а правовая система должна обеспечивать равенство всех перед этими законами, в том числе и через адекватную их трактовку и применение на практике. Если она не выполняет эти функции, то она вольно или невольно «подставляет» политическую систему страны, ломая баланс равного распределения несправедливости в обществе.

При этом в реальности американская жизнь является гораздо более упорядоченной и лучше организованной по сравнению с жизнью среднего россиянина. А несправедливости в ней, должен признать, гораздо меньше, чем в жизни простого человека, живущего в России, где так и не удалось установить даже принцип главенства права и равенства всех перед законом. Американцы действительно исходят из того, что право и закон — по определению — не могут быть справедливыми для всех в равной степени (что, впрочем, близко и к российскому пониманию справедливости). Однако именно через отказ от приоритета абстрактной «высшей справедливости» и установление простого и внешне несправедливого принципа равенства всех перед законом в США добиваются гораздо большей социальной справедливости.

Упомянутый уже мною Динеш Д’Суза в одной из своих книг отмечал, что, переехав в Америку, он поразился не тому, как хороша жизнь людей на верху американской социальной лестницы, а тому, какую жизнь Америка обеспечивает своим простым гражданам. Даже невысоко образованные люди со средними способностями, даже откровенные посредственности и лентяи имеют тут хорошие дома и машины и ежегодно отдыхают. По крайней мере, так было всю вторую половину XX века. Конечно, можно спорить о причинах качественной жизни среднего американца, но все же стоит прислушаться к мнению иммигранта из Индии, ставшего одним из голосов республиканской Америки. Но сложилась эта ситуация отнюдь не после Второй мировой войны, а гораздо раньше. Известно, что между 1830 и 1950 годами Америка обладала самой быстрорастущей экономикой на Земле, а еще в 1815 году историк Даниэль Уокер Хей писал, что средний американец питается лучше и имеет лучшее здоровье, чем средний житель Европы.

Мало кто знаком с письмом, которое написали Иосифу Сталину из своей длительной поездки по Америке Илья Ильф и Евгений Петров 26 февраля 1936 года. Прошу прощения за большую цитату, но она, на мой взгляд, того стоит: