Империя свободы

Слов нет, американская демократия сегодня — самая продвинутая демократия в мире и самая, наверное, эффективная. Я уже говорил, что США является, по сути, огромной социальной лабораторией. Конечно, Америка — отнюдь не рай земной, многие вещи в этой лаборатории не получаются или получаются не такими, как хотелось бы тем, кто эту «лабораторию» создал. Американцы очень любят свою политическую систему, но без иллюзий смотрят на нее и постоянно критикуют, иронизируют, отмечают ее минусы и провалы. Однако это не отменяет того очевидного факта, что в целом система все-таки работает. Модель, заложенная в американскую экономику отцами-основателями страны, продолжает функционировать. Тот факт, что американская Конституция является самой древней из написанных и действующих конституций, в частности, свидетельствует о том, что ее авторы отталкивались не от реалий того времени (хотя, конечно, полностью оторваться от них они не могли), а в немалой степени занимались тем, что сегодня называется политическим и социальным моделированием. Они сначала создали модель страны, написали ее Конституцию и основные законы и потом стали «тюнинговать» новое государство под эту придуманную ими государственную модель. Во времена написания американской Конституции ничего подобного не было ни в теории, ни тем более в мировой практике государственного функционирования. Америки, для которой была написана Конституция, в то время тоже еще не было в реальности.

По сути, вся история США — это история государственного и социального моделирования, строительства, которое не прекращалось ни на день. Американская нация постепенно привыкла жить в таких условиях и превратилась в нацию неугомонных социальных и политических «конструкторов», нацию моделирования. Отсюда, кстати, их святая вера в модели и политическое конструирование, которым они уже замучили весь мир, то пытаясь привнести демократию в другие страны и регионы (часто через военные или другие силовые методы), то пытаясь переписать правила экономического миропорядка, то устраивая интеллектуальные встряски, выдвигая те или иные глобальные теории, которые потом десятилетиями обсуждаются мировым политическим классом, — будь то теория «конца истории» Френсиса Фукуямы или «конфликта цивилизаций» Сэмюэла Хантингтона, «универсальных прав человека» или, скажем, «цветных революций».

Я не думаю, что Соединенные Штаты действуют из злых или сугубо агрессивных побуждений. Они действуют в соответствии со своей природой и опытом. Они верят, что можно «переломить» историю и традиции и создать принципиально новое государство на обломках прежнего. Им же удалось! И начинали в свое время они с Конституции, законов, институтов, свободы личности, сдержек и противовесов для власти и т. д. Они продолжают уверенно полагать, что и в других странах возможно повторить их опыт. Тем более что в той или иной степени он действительно был повторен после Второй мировой войны в целом ряде стран — от Японии и группы стран Юго-Восточной Азии до значительного число европейских государств. Справедливости ради надо признать, что в немалом количестве случаев они потерпели поражение — временное, как считают многие американцы — в том числе в России и ряде постсоветских стран. Значит, рассуждают они, что-то пошло не так, где-то они просчитались. Кусочки политического и экономического Лего были сложены не так, как надо бы.

Прекратят ли американцы свои «конструктивистские» попытки? Нет, конечно. Тем более что их политический оптимизм питает тот факт, что во многих странах, где они изначально потерпели поражение, потом все-таки им удалось в той или иной степени добиться своих модернизаторских целей — от Сингапура и Южной Кореи до целой группы стран в Латинской Америке и Восточной Европе. Надо признать, что при всем своем глобальном антиамериканизме мир сегодня в немалой степени создан по американским лекалам и американизирован, как в никакой другой период в истории. Мы все до сих пор живем в американизированном донельзя мире, не имея толком никакой привлекательной и эффективной альтернативы.