Империя. Тихоокеанская война

Но 1917-й – не 1794-й! Мексиканский народ мог опираться не только на «заговор справедливых» Бабёфа, Буонороти, Марешаля, не только на крестьянскую армию Сапаты. Мексиканский народ мог опереться на помощь мирового революционного движения. И в октябре 1917 года эта помощь пришла! (Аплодисменты.) Изгнание из Мехико революционными бригадами Эмилио Сапаты и Энрике Горостьета-и-Веларде буржуазного правительства ознаменовало собой начало победоносного шествия социалистической революции в Мексике! (Бурные продолжительные аплодисменты.)

После были два с половиной года тяжелой борьбы с внешними и внутренними врагами. Борьбы с либеральной буржуазией и её прихвостнями – анархистами. Мы учились воевать и управлять. Учились друг у друга. Мексиканские бойцы и революционеры учились у прошедших горнило мировой войны солдат, пролетариев и социалистов Европы. А пришедшие на помощь мексиканцам социалисты-интернационалисты учились у закалённых революционными боями 1910–1917 годов мексиканских крестьян и революционеров. Так, встав плечом к плечу, мы стали единым целым. Мы победили! (Аплодисменты, переходящие в овации.)

Это была величайшая победа трудящихся в истории человечества! Но после победы перед нами встали задачи мирного строительства. Встали задачи, которые ещё никогда и никому из социалистов не выпадало решать.

У нас была полнота политической власти. Империалистические страны решали проблемы между собой. Развязанная Россией война с Японией ярчайшее тому доказательство. Мексика до революции была аграрной страной. Промышленность и пролетариат в ней были слабы, а после десяти лет революции ещё более ослаблены. Потому мировой капитал не видел угрозы в победе социалистов в отсталой стране. Но без мирового капитала мы не могли бы восстановиться. А без этого у нас нет шанса выстоять, когда мировые хищники временно насытятся и обратят внимание на нас.

Рознь интересов между различными империалистическими странами обострилась и обостряется с каждым днем все глубже. Революционное движение среди сотен миллионов угнетенных народов Востока растет с замечательной силой. В результате всех этих условий международный империализм оказался не в состоянии задушить Социалистическую Мексику, несмотря на то, что он гораздо сильнее ее, и вынужден был на время признать или полупризнать ее, вступать в торговые отношения с ней. У нас слабая промышленность, тонок слой пролетариата, и потому без этих договоров нам не выстоять. Но эти договоры требуют от нас от чрезвычайных революционных мер в экономике отступить.

Во время революции всегда бывают такие моменты, когда противник теряет голову, и если мы на него в такой момент нападем, то можем легко победить. Но это еще ничего не означает, так как наш противник, если он имеет достаточную выдержку, может заранее собрать силы и прочее. Он легко может спровоцировать нас тогда на нападение и затем отбросить на многие годы назад. Вот почему я полагаю, что мысль о том, что мы должны подготовить себе возможность отступления, имеет очень важное значение, и не только с теоретической точки зрения. И с практической точки зрения все партии, которые в ближайшем будущем готовятся перейти в прямое наступление против капитализма, должны сейчас подумать также и о том, как обеспечить себе отступление.

В начале хотел бы отметить существенные элементы хозяйственного строя Мексики: во-первых, патриархальная, то есть наиболее примитивная форма сельского хозяйства; во-вторых, мелкое товарное производство (сюда относится и большинство крестьянства, торгующее хлебом); в-третьих, частный капитализм; в-четвертых, государственный капитализм и, в-пятых, социализм. Я повторяю: это всем кажется весьма странным, что несоциалистический элемент расценивается выше, признается вышестоящим, чем социализм, в республике, которая объявляет себя социалистической. Но дело становится понятным, если вы вспомните, что мы отнюдь не рассматривали хозяйственный строй Мексики как нечто однородное и высокоразвитое, а в полной мере сознавали, что имеем патриархальное земледелие, то есть наиболее примитивную форму земледелия наряду с формой социалистической. Какую же роль мог бы играть государственный капитализм в такой обстановке?

Государственный капитализм, как мы его установили у нас, является своеобразным государственным капитализмом. Он не соответствует обычному понятию государственного капитализма. Мы имеем в своих руках все командные высоты, мы имеем в своих руках землю, она принадлежит государству.