Империя тишины

Она сделала пару шагов к здоровяку с такой яростью, что я бы не рискнул встать у нее на дороге. С материнской яростью. Прежде мне не приходилось сталкиваться с подобным, за исключением одного раза.

– Или что? – спросил Гхен, надвинувшись на Кири, так что они теперь стояли лицом к лицу.

Этот разнорабочий, ставший преступником, посмотрел поверх своего широкого носа на невысокую женщину:

– Что ты мне сделаешь, старая шлюха?

Кири не двинулась с места и не ударила его. Даже не отступила. Просто стиснула зубы, и ее янтарные глаза стали тверже камня.

К ним шагнула Сиран:

– Гхен, какого дьявола ты так разошелся?

Здоровяк перевел взгляд с Кири на свою напарницу:

– Это худшая команда из всех, что у нас была с тех пор, как мы сюда попали. Посмотри на них, Сиран!

Он показал на Хлыста, Кири, на меня и всех остальных, разбросанных кучками по всему тренировочному полю. Среди них нашлись и отмеченные шрамами ветераны, как сами Гхен и Сиран, введенные в группу новичков. Но большинство и были новичками. С тех пор как разразилась эпидемия, Боросево порождал ужасающее количество преступников, и многие в итоге оказывались в колизее, в пропитанном потом дормитории, который мы называли домом. Это лучше, чем быть повешенным или во всех подробностях познакомиться с работой катаров.

В глубине души я уже начал сомневаться в мудрости своего плана. Когда я наконец уговорил доктора Чанд внести меня в список под именем «Адр с Тевкра», то предполагал, что попаду в команду, составленную из отпетых преступников. Людей грязной крови. Я не ожидал увидеть здесь отчаявшихся и голодных жителей Боросево. Не ожидал встретить озабоченную судьбой сына мать, занимавшегося проституцией молодого мужчину или потерявшего всех родных однорукого гондольера, который пришел в колизей с надеждой выйти отсюда овеянным славой. Я поневоле задумался о том, что сказал бы мой отец по поводу компании, в которой оказался его сын. Полагаю, он был бы рад вообще увидеть меня на Колоссо. Какая ирония судьбы! Отвращение к бойцовским ямам самым драматическим образом положило начало всем моим приключениям, и вот я здесь – в почти средневековой броне мирмидонца. «Даже не гладиатор», – подумал я, представляя отцовское презрение.

Гхен все еще продолжал:

– Это, Сиран, паршивое представление. Ты это понимаешь, и я понимаю. Банкс это понимает, и Паллино понимает. – Он указал пальцем на двух старших мирмидонцев, тренирующих свежее мясо. – И можешь поклясться чем угодно, устроители тоже это понимают. Они рекламируют нашу бойню в городских новостях.

Я видел такую рекламу на огромных экранах, возвышавшихся над перекрестками по всему городу. Гхен бросил взгляд на Хлыста с Кири, а потом на мирмидонцев, отделившихся от толпы, чтобы послушать, из-за чего поднялся шум.

Все это время я держал рот на замке, наблюдая не столько за Гхеном, сколько за десятками других бойцов в оцарапанных и помятых доспехах, среди которых не было даже отдаленно похожих, хотя лица людей казались одинаковыми: скривившиеся губы, выпученные глаза, как у завидевшего охотников оленя. Не нужно быть психологом легиона, чтобы понять, что Гхен напугал их. Среди собравшихся не было ни одного ветерана. Только такие же новички, как и я сам.

– Может быть, все выйдет не так плохо, – сказал Хлыст без уверенности в голосе.

Я поразился тому, какой он молодой. Младше меня, даже волосы на его узком подбородке росли лишь жидкими пучками. Я и сам был молод, но насколько – это оставалось загадкой. Двадцать один год? Двадцать два? Я видел только местный календарь и не был уверен, что точно знаю дату по Имперскому звездному летосчислению.

Трудно сказать, сколько лет я провел в фуге на борту корабля Деметри.

Гхен недоверчиво приподнял безволосые брови.

– «Может быть, все выйдет не так плохо»? – передразнил он мальчишку. – Да ты подставишь врагу задницу при первой возможности.

Здоровенный бык, он шагнул мимо Сиран к Хлысту и схватил того за горло:

– Я не хочу, чтобы меня вздрючили, мальчик. А ты?

Вот он, сигнал для меня. Я рассмеялся. Не очень громко, не настолько, чтобы привлечь к себе общее внимание. Должен признать, что научился этому приему у отца, если не самому этому смеху. Тихий звук, зажатый в недолговечной тишине, остановил Гхена и заставил резко обернуться. Стоявшие рядом новобранцы мгновенно очистили пространство вокруг меня, а я тряхнул головой, чтобы избавиться от смеха. Двор погрузился в мертвую тишину, и только с дальнего края, скрытого в тени колонны, доносился звон оружия другой группы тренирующихся.

– Я сказал что-то забавное, твое величество?

Но я снова рассмеялся, на этот раз коротко, и развел руками:

– Из всех нас, Гхен, только ты один заговорил о вздрючке. Если бы я не знал тебя лучше, то решил бы, что тебе здесь одиноко.

Сиран резко захохотала, еще несколько новичков неуверенно хихикнули.

Здоровяк оттолкнул Хлыста в сторону, так что парень плюхнулся в пыль и сухую траву, а сам решительно направился ко мне, со скрежетом вытаскивая меч из ножен.

– Хочешь попробовать, мальчик?

– Что? – спросил я.