Империя тишины

По правде говоря, мне трудно было представить, чтобы кто-то сильнее, чем я, чувствовал себя не в своей тарелке в этот день на Колоссо. Я должен был сам взяться за оружие, а не прохлаждаться в компании нобилей. «Нобилей». С каких это пор я стал считать себя кем-то иным?

– Значит, вы скучаете по всему этому? – нахмурилась она, услышав мой ответ.

– Ни в коем случае, но я предпочел бы оказаться там, а не здесь. Хотите вина?

Я схватил два бокала с проплывающего мимо подноса и предложил один ей. Валка бережно приняла его и задумчиво втянула щеки. Я наклонился к ней и почти прокричал:

– Простите, что я так и не пришел посмотреть на те голограммы, о которых вы говорили. Граф поручил мне обучить его детей тонкостям джаддианского этикета. Мне сказали, что на будущий год он ожидает посланника с Джадда.

Эта была лишь часть правды. На самом деле я просто боялся показать себя перед ней еще бо́льшим дураком.

– Так вы… – она осеклась, – были дипломатом или кем-то в этом роде, до того как… – Она показала на парад, огибающий поле бойни.

На повозке артистка пела в микрофон, одновременно выделывая разнообразные коленца. К этому времени воинственные гимны оркестра утихли, смешавшись с пронзительными аккордами синтезаторных гитар, аккомпанирующих певице.

Воспоминания вызвали на моих губах болезненную улыбку, я заставил себя отпить вина, чтобы скрыть эмоции, и отвернулся:

– Я мог бы им стать.

Как бы ни привлекала меня эта женщина, я не собирался рассказывать ей историю своей жизни. Это непростая задача даже для старика, к тому же место и время были не совсем подходящими.

– Но планы… меняются.

Уверен, что она бы все поняла, если бы я объяснил ей. Она же из Демархии и должна разделять мое отношение к Капелле. Я оглянулся на сгорбленную фигуру Гиллиама Васа. Кое-где на Делосе – при дворе наместницы, к примеру, – такое отродье с готовностью предали бы огню сразу после рождения. Глядя на Гиллиама, я начал понимать этот обычай – настолько сильно меня тревожил этот человек. Я справился с этим ощущением, не зная точно, вызвана ли моя неприязнь его уродством, или характером, или же тем и другим вместе. Каким простым представлялся мне мир в те дни, когда я думал, что каждый враг должен быть таким же ущербным снаружи, как и изнутри.

С тех пор я узнал, что бывает иначе.

– С планами всегда так, – сказала доктор и, сделав глоток, одобрительно кивнула.

Она наклонилась ко мне, больше для того, чтобы избежать подслушивания, чем ради какого-то сближения, и произнесла театральным шепотом:

– Вам не кажется, что это слишком пышно для вечеринки по случаю дня рождения?

Для палатина, будущего правителя планеты, было скорее слишком скромно, но, с другой стороны, Эмеш ведь не Делос, или Арес, или Ренессанс, или какой-то еще из старых миров. Я мог бы и не согласиться, но лишь понимающе махнул рукой:

– Палатины любят пышные вечеринки.

– Дома мы просто напиваемся в хлам.

– Мы тоже, – я сдержал смешок и поднял бокал с вином, – думаю, так поступают везде.

Валка посмотрела на парад внизу:

– Говорят, что эвдорцы не пьют.

– Напомните мне, чтобы я никогда не путешествовал с эвдорцами, – с невозмутимым видом произнес я, и женщина коротко рассмеялась.

Как бы подчеркивая удачную шутку, я отпил вина и усмехнулся в наступившей тишине.

Один из гостей – высокий мужчина, по всей видимости палатин, в землистого цвета костюме с белой отделкой, – протиснулся сквозь толпу и поднял руку:

– Валка!

Несмотря на преклонный возраст, он двигался с изяществом и достоинством истинного нобиля. Сложенный меч из высшей материи бился о костлявое бедро, показывая принадлежность гостя к рыцарям. Незнакомец пригладил непослушную копну седых волос. Такая прическа подошла бы четырнадцатилетнему мальчишке, лохматому и взбалмошному, но, судя по глубоким морщинам на щеках и на лбу, мужчина уже достиг четырехсотлетнего возраста.

– Валка, дорогая моя, какая приятная встреча!

– Сэр Эломас! – улыбнулась она и позволила старику поцеловать свою руку. – Рада вас видеть.

Я обменялся с рыцарем вежливыми улыбками, и Валка сказала:

– Вы должны познакомиться с мессиром Гибсоном. Адриан, это сэр Эломас Редгрейв, мой спонсор. Сэр, это Адриан Гибсон, он… – Она умолкла с озадаченным выражением лица. – Кто же вы на самом деле?

Я поклонился рыцарю, стараясь не расплескать вино, и ответил:

– Наставник. Мне выпала честь обучать языкам детей графа.

– Та еще честь – видел я этих маленьких приверед, – усмехнулся Эломас, из осторожности понизив голос. – Мне незнаком дом Гибсонов. Откуда вы родом?

– С Тевкра, – ответил я, подняв руки, словно пытался защитить свою фальшивую личность.

«Эх, если бы так!»

– Мы не палатины, сэр, – объяснил я. – Мой отец управляет корабельной компанией. Торгует с княжествами натуральными тканями.

– Ах вот как! – улыбнулся во все зубы сэр Эломас. – Это многое объясняет.

Как и предполагалось.

Снова загремела музыка, почти заглушаемая криками толпы, и доктор Ондерра подалась вперед, держа в руке бокал с вином.

– Сэр Эломас приходится дядей архонту Веиси.

– Со стороны жены, – уточнил рыцарь.

– Он спонсирует мои работы на раскопках.