Империя тишины

– По закону! – словно эхо, повторил граф. – Думаете, это будет иметь хоть какое-то значение для великого приора? Думаете, предписания закона защитят вас после того, что вы натворили, глупец? Вам не обойтись без моей помощи, – заявил он и неожиданно мягким и рассудительным тоном продолжил: – Я не прошу вас о чем-то неприятном. Вы должны быть довольны. Вы знаете мою девочку, и она без ума от вас, а это гораздо больше, чем можно сказать о многих брачных договорах.

Застывший взгляд Лигейи Вас преследовал меня, пока я сидел в кресле, беспокойно стуча пальцами по коленям. Я ничего не мог сделать, никуда не мог скрыться. Не мог ни отказаться, ни сбежать. Я поморщился и медленно кивнул:

– А как насчет самой Анаис? Она знает обо всем этом?

– За кого вы меня принимаете? – нахмурился граф. – Она знала с тех пор, как вы здесь появились.

Открыв наконец свою шкатулку, он вытащил из липкой связки засахаренного веррокса один лист.

«С тех пор, как я появился».

Внезапно я с полной отчетливостью увидел все ее действия со времени нашего знакомства: как она крутилась вокруг меня, приглашала на всевозможные развлечения, прикасалась ко мне, цеплялась за мой локоть. Это было так откровенно, так… расчетливо. Я почувствовал себя вещью, а не личностью, поскольку сам по себе вообще никого здесь не интересовал.

– В будущем ее дети унаследуют от вас набор генов, а внуки смогут претендовать на пэрство.

Я заметил в замыслах графа изъян и мысленно ткнул в него пальцем:

– Но ведь ваш наследник – Дориан?

– Вероятный, – на лице графа вспыхнула усмешка, – но ваша кровь стоит того, чтобы немного изменить планы. Мои дети очень молоды, у меня еще есть время выбрать из них наиболее достойного. Вы не находите?

Он положил лист веррокса в рот и разжевал. Глаза его невольно начали закрываться, но снова стали осмысленными, как только он проглотил зелье.

От его театральных слов внутри меня что-то зашевелилось, и я вскочил на ноги:

– Но мой отец, сэр?..

Я собирался обсудить этот вопрос раньше, но после внезапного поворота в сторону возраста и генного набора он вылетел из моей потрясенной головы. Мне нужно было выспаться, сосредоточиться.

– Он ни за что не согласится!

В отчаянии я готов был ухватиться за любую соломинку, за любое средство спасения, какое смогу отыскать.

Лорд Балиан Матаро достал из ящика стола лист кристаллобумаги, повернул его глянцевой стороной вверх и протянул мне. Обычно такие документы пишут от руки на пергаменте. Но это была копия, очевидно посланная на Эмеш через бескрайнюю гулкую тишину космоса с помощью квантового телеграфа. У меня заледенела кровь, когда я увидел печать под голографическими узорами рядом с текстом: прыгающий алый дьявол с поднятым над головой трезубцем на черном поле с девизом: «Меч – наш оратор». Он в точности совпадал с изображением на моем перстне и действительно был копией с такого же кольца за сотни световых лет отсюда. А под ним стояли имена: Алистер Диомед Фридрих Марло и Эльмира Гвендолин Кефалос – мой отец и моя бабушка, наместница императора.

Прошла еще одна ужасная минута, прежде чем я понял суть документа, который был ими подписан. С таким запозданием, что граф спросил своим глубоким голосом:

– Вы знаете, что это такое?

– Акт абдикации, – ответил я, пробегая глазами по изображению имперского солнца с лучами в верхней части белого листа кристаллобумаги.

Ниже было сказано:

«Именем Его Императорского Величества, нашего императора Вильгельма Тридцать Третьего из дома Авентов, Перворожденного Сына Земли и прочее, мы объявляем о разрыве всех связей, законных и родственных, с отступником Адрианом, прежде принадлежавшим к дому Марло в префектуре Мейдуа графства Делос провинции Возничего. Согласно расследованию Священной службы инквизиции, его действия…»

– «…Его действия признаны не отвечающими нормам приличия, которые следовало ожидать от человека его положения. Он предал свой дом и своего отца, опозорил свою семью и наместницу Делоса», – продолжил граф наизусть или, возможно, читая перевернутый текст. – Тяжкие обвинения.

Это было милосердно с его стороны, что он не закончил.

Я не ответил. В глазах у меня стояли слезы, и спазм сдавил горло. Я не мог говорить. Мое кольцо свинцовой тяжестью давило на палец, мертвое и бесполезное. Это был просто кусок металла. Теперь у меня не было ничего. Поистине ничего. Прежде, когда я нищенствовал на улицах Боросево, со мной оставалась внутренняя гордость за свое скрываемое происхождение и собственность, пусть даже только формально связанная с моим именем и положением. А теперь я стал настоящим нищим, не имеющим ничего, кроме генов. Матаро не ошибся. Я действительно был жеребцом, в самом неприглядном смысле, как знаменитый скаковой конь, потерявший былую резвость. Я старался не думать о Хлысте, Паллино и Эларе, о корабле, который я собирался купить за призрачную ценность моего кольца и моих басен.

Теперь это уже невозможно. Чтобы выжить, мне придется продаться дому Матаро и Анаис, стать чуть ли не проституткой.

– Сожалею, что вынужден был вам это сказать.