Империя тишины

В этом слове я был абсолютно уверен, и потому мой голос прозвучал властно. «Остановитесь!»

Ошеломленное звуками родного языка, существо замерло, словно и в самом деле было обездвижено разрядом станнера. Оно заморгало и повернулось в мою сторону. Затем удивительно человеческим жестом наклонило набок голову в шлеме.

– Зачем вы здесь? – по-прежнему на языке сьельсинов спросил я и повторил громче: – Tuka’ta detu ti-saem gi ne?

Ответа не было.

– Где остальные? Сколько вас?

Я остановился на расстоянии удара от ксенобита, уверенный в том, что солдаты в масках сумеют удержать его на месте, хотя, даже стоя на коленях, существо было выше любого из нас. Они завели ему руки за спину, готовые сломать плечевую кость, если оно будет сопротивляться.

Сьельсин по-прежнему не отвечал, и я продолжил:

– Мои друзья убьют тебя, понимаешь?

Ничего. Серый выгнутый лицевой щиток его шлема не передавал никаких эмоций или черт лица сьельсина.

– Ответь на мои вопросы, и я клянусь, что с тобой поступят справедливо.

– Справедливо! – Нечеловеческое существо издало резкий скрежещущий звук; я не сомневался, что оно смотрит прямо на меня. – Справедливо?

– Зачем вы здесь? – повторил я. – Зачем пришли сюда? В это место? – Я оглянулся, показывая на пещеру вокруг себя. – Detu ne?

«Зачем?»

Сьельсин прорычал сквозь шлем и рванулся вперед, но застонал, когда мамлюки вывернули его тонкие руки.

– Это не для вас!

Ответ оказался настолько далек от всех моих ожиданий, что я ошеломленно застыл, не закончив жест, словно был марионеткой в руках рассеянного кукловода. По счастливой случайности, именно так и следовало поступить, потому что существо добавило:

– Это святое место.

– Вы поклоняетесь… тем, кто построил это?

Образы из моего видения вернулись ко мне: сьельсины, стоявшие среди звезд, сверкающее воинство в тени огромного корабля и свет убитого солнца.

– Это не для вас, – повторило оно.

– Что оно говорит? – спросила лейтенант Аджар.

Я отмахнулся от нее, целиком сосредоточившись на существе, которое держали передо мной.

– Что оно говорит? – спросил уже Олорин, убедившись, что мое недавнее хвастовство вовсе не было бахвальством.

Я по-прежнему не замечал никого, кроме сьельсина.

– Они хотят причинить тебе боль, – сказал я, воодушевленный первым успехом.

Шагнув в сторону, я присел над трупом мамлюка и вырвал фазовый дисраптор из его тонких, как у скелета, пальцев. Убедился, что оружие настроено на парализующее действие, и вспомнил, как префект-инспектор Джин обошелся с бандой Реллса в уличном магазинчике в Боросево. А еще вспомнил управляющую, которую я ударил ножом, и рабочего из мастерской, которому сломал руку. Я увидел окровавленного Криспина, лежавшего на полу, и мертвого Гиллиама у меня под ногами.

– Я сам это сделаю.

На самом деле я не был уверен, что смогу. Фазовый нейродисраптор – жуткая вещь. На полной мощности он сжигает все нервные клетки организма. Слабый разряд вызывает потерю сознания… или ужасную боль.

Нетрудно было представить систему герметизации древнего, более примитивного, чем наши, доспеха сьельсина. Снимая с него шлем, я подумал, что Капелла в чем-то права: сьельсины во многих отношениях были ниже нас. Только стойкость и невероятная жестокость возвысили их. Доспех был похож на те, что я видел в исторических драмах о первых космических полетах, с громоздким шлемом, изготовленным из обычных материалов. Никакого нанокарбона или керамики. Броневые пластины тоже были из настоящего металла: неудобные, тяжелые и слишком сложные по конструкции.

– Марло… – решил вмешаться Олорин, но я не смог распознать интонацию и не обратил на него внимания.

Лицом к лицу существо выглядело каким-то сморщенным. Никаких волос, роговой гребень усеян наростами. Четыре прорези ноздрей яростно затрепетали.

– Я не боюсь тебя, yukajji-do.

«Это я тебя боюсь», – хотелось ответить мне.

Я сжал пальцы, чтобы дисраптор не дрожал в моих руках, и приставил его ко лбу сьельсина:

– Где остальные?

– Больше никого нет.

Я выстрелил.

Существо отшатнулось, оскалив чистые и острые, как стекло, зубы, усыпавшие черные десны. Губы скривились в ужасной гримасе. Оно не было парализовано, скорее просто оглушено болью. Черные глаза все так же, не мигая, смотрели на меня. С презрением? С вызовом?

Я не смог определить, что это было. Мои руки затряслись. Существо заметило это – все заметили.

– Сколько вас здесь? – повторил я, но не стал дожидаться ответа, а снова надавил на спусковой крючок.

Руки сьельсина напряглись в попытке вырваться, но мамлюки крепко держали его.

– Ubimnde! – прохрипело существо, тяжело дыша.

– Одиннадцать? – повторил я по-джаддиански для людей, которые находились вместе со мной в этом зале. – Где?

Отчасти я уже поверил, что смогу обойтись и без этого, смогу понемногу продвигаться вперед, но рука, сжимавшая дисраптор, не послушалась. Я нажал на спуск в третий раз, выстрелив сьельсину прямо в лицо. Существо обмякло и застонало, а я повторил вопрос:

– Saem ne?