Империя. Цинхай (СИ)

- Прошу… пожалуйста, - наконец-то смогла заговорить Кристал, - не говори Генри, я не со зла, я его люблю, просто… просто Кай… мы… давно друг друга знаем… он мой друг… давний…

- И очень близкий, - кивнул Сандо. Джессика опять вмешалась шепотком, льстивым и щедрым:

- Идём ко мне, поговорим на эту тему. Если ты не против обзавестись и сам близкой подругой…

- Спасибо, но иметь ту же близкую подругу, что и Николас с Эдисоном – как-то не по мне, - прямо сказал ей Сандо, и поглядел на греховную парочку: - Я здесь ради безопасности госпожи Лау. Остальное меня не касается.

И он вышел в галерею, направившись дальше. Джессика последовала было за ним, но поняв, что на её интимные предложения он не согласится, а других у неё нет, увиваться за ним не стала. Сандо был разочарован тем, что обнаружил. Он надеялся напасть на след Дзи-си, а тут всего лишь изменница и её ёбарь. Ничего интересного. Хотя, как посмотреть. Выходит, что скромница Кристал ничуть не отличается от сестры, только маскируется лучше. Сестрёнки упрямо решили хорошо пристроиться, и не упускают никаких шансов. У Джессики не вышло с Джаспером, потому что он погиб, и она теперь мечется между сыновьями Дзи-си, Кристал тем временем одного ухватила крепко, но, на всякий случай, имеет любовника среди «заоблачных» - самой мощной банды Юньнани. На неё теперь есть компрометирующая информация, которую пока можно попридержать. А не связана ли Кристал таким образом с покушениями на Хангёна или Николь? На Генри покушаться незачем, он в неё влюблен. Эдисон и Николас в проекте Джессики, которая тешит себя надеждой завоевать одного из них. Хангён же обаянию сестёр точно не поддастся, потому что он, во-первых, не дурак, а во-вторых, обижен за Вики. Очень подходящая теория. Но причём тут Николь? Николь – самый близкий человек Николаса, и пока она жива, её брата под своё влияние никак не загребёшь. Сандо сомневался, что Николаса возможно загнать под каблук или хоть какое-то влияние и без Николь, но это знает он, а глупые бабёнки могут мечтать о чём угодно. Что ж, тоже вполне правдоподобное предположение. Нужно будет приглядывать за этими амбициозными провинциалками.

Сандо покружил ещё какое-то время по дворцу и, ничего не найдя, вспомнил об Эмбер, с которой перемигнулся в малом зале. Надо бы пойти к ней, что ещё остаётся? Роль следует играть без промашек, регулярно и достоверно. Если не делать вид, что его к ней тянет, она не расслабится, не посчитает, что он приплывает к ней в руки. Но надо ли ей это? Сандо не узнает, пока не разыграет всё, как по нотам. Если Эмбер в нём не заинтересована, то и не попытается воспользоваться, а если что-то надумывает, то вскоре проколется.

Коридоры, лестницы и галереи привели его в нужное крыло, где ещё чувствовалось оживление. Синьцзянское семейство, как родственники Энди, расходилось с праздника последним, поэтому в основной массе своей ещё не спало. Где-то впереди слышались разговоры. Тонкий слух наёмника улавливал и шорохи за закрытыми дверями спален, и диалог, развивавшийся на его пути. Неподалёку от покоев Эмбер. Сандо остановился, как вкопанный, поняв, кого он видит, и побоявшись спугнуть. Но он слишком поздно понял, кто перед ним, и уже стоял в пределах видимости, так что беседовавшим оставалось лишь переключить внимание друг от друга, и заметить его.

Джексона держала за руку женщина вдвое его старше, однозначно – его мать. Женщина Дзи-си. Та самая, на которой он остановил свои неутомимые похождения, та самая, с которой он был, не разлучаясь, уже лет двадцать, судя по возрасту мальчишки.

- … там сейчас нечего делать, сынок, - говорила она, не сводя вечно волнующихся материнских глаз с его лица, - зачем тебе в эту тоскливую пустыню?

- Это мой дом, мам, к тому же, Цинхай мне уже осточертел – скажи отцу.

- Проведи ты это лето в Синьцзяне, он бы тебе осточертел точно так же, - улыбнулась она.

- Хоть бы и так! Только отец не даёт мне никогда устать от дома, а я бы предпочёл побыть там… - Дверь рядом с ними открылась, и в коридор вышла Эмбер. Краем глаза она сразу же заметила Сандо и, без того прервав разговор матери и сына, махнула наёмнику, обнаружив его для всех.

Женщина отпустила руку сына, словно постеснявшись заботливого жеста при других. Кисти спрятались в длинные, свисающие рукава. Но золотой не обманулся скромностью, он успел заметить ряд тонких, белых от давности шрамов, сеткой покрывающих запястья и тыльную сторону ладоней. Переведя с Джексона взгляд, она упёрлась глазами прямо в глаза Сандо. В его чёрные своими… голубыми? Не показывая удивления, Сандо постарался фотографически запечатлеть её лицо с ещё одним, почти незаметным шрамом, выглядывающим из-под чёлки, в памяти, но был однозначно уверен, что таких ярко-голубых глаз на азиатском лице не забудет, и ни с кем не спутает. Хоть он и не был антропологом-профессионалом, и этнологом не был, но примесь в национальности этой женщины, готов был биться об заклад, угадал. Она была тибеткой. Уж их-то, обитая на Утёсе богов, Сандо насмотрелся и выучил. Надо же, голубоглазая тибетка…