Империя в огне

МАНУСКРИПТ ЖЕНЬКИ-АВАНТЮРИСТА.

Вместо предисловия

Не так давно на глаза мне попались тетради с записями дружка моего закадычного ещё со времён юности незабвенной. Эти тетради он оставил мне на хранение. Причём это было так давно, что я напрочь забыл об их существовании. Затем последовали перестройка и борьба за выживаемость, которые разбросали нас по реке жизни, словно щепки в половодье, и я окончательно потерял его из виду.

Но по воле господина случая тетради в коленкоровых переплётах вынырнули из небытия, и моя сравнительно спокойная жизнь превратилась в нагромождение непонятных событий и несуразностей. В тетрадях были записаны такие невообразимые вещи, что воспринимать их можно было только будучи сумасшедшим либо изрядно подвыпившим. Мой товарищ рассказывал о том, что ему каким- то чудом удалось увидеть прошлое. И не просто увидеть, но и самому стать активным участником исторических событий, которые в той или иной мере повлияли на историю Дальнего Востока и историю нашей страны.

Из тетрадей я узнал о трёх его путешествиях в прошлое. Мне захотелось рассказать об этом другим людям. И я, предварительно отредактировав, издал его записи под видом авантюрно-исторических путешествий.

Забывчивым читателям могу напомнить, что в первом путешествии мой товарищ стал участником сплава первых казенных крестьян-переселенцев из Тамбовской, Пермской, Воронежской, Вятской губерний на берега Нижнего Амура. Во второй раз судьба забросила его сюда во времена Гражданской войны и японской интервенции. Он совершил путешествие через объятую революционным угаром страну, стал участником морского круиза с пиратскими страстями, воевал в партизанской армии Якова Тряпицына. В третьем он оказался в шкуре заключённого на сталинских стройках социализма. Его втягивают в авантюрное предприятие по розыску сокровищ ушедшей в небытие Золотой империи чжурчжэней. Он совершает побег из лагеря и, преодолев множество неимоверных трудностей, став участником ряда невероятных событий, вновь попадает в свой родной тысяча девятьсот восемьдесят седьмой год.

В конце третьей тетради я обнаружил приписку. Рукой моего друга было написано о том, что у грота на горе Шаман, откуда товарищ и совершал свои путешествия во времени, он оборудовал тайник с материальными подтверждениями своего пребывания в прошлом.

Естественно, что меня заинтриговал такой поворот событий, и, никому ничего не говоря, я отложил все дела на потом и засобирался на Шаман-гору. Ещё мне очень хотелось посмотреть на места, где прошла наша молодость.

И вот я стою у подножия каменного исполина и с восторгом оглядываю открывшуюся передо мной панораму. В эти мгновения я как никто другой понимал путешественника во времени. Горы завораживали и покоряли своей суровой и дикой красотой. В то же время меня не оставляло чувство, что я здесь не один, что некий вселенский разум или внеземные существа украдкой наблюдают за мной и делают свои выводы. Я вспомнил слова нанайского тудири Барони о том, что именно с этих вершин следует просить богов о помощи и удаче. Горы – это самое удобное место, отсюда до небожителей рукой подать. И я, не стесняясь своей образованности и скептического отношения к религии, украдкой попросил их кое о чём. После чего, сбросив с себя непонятную робость и неуверенность, я закричал во все лёгкие о том, что «не одна я в поле кувыркалась, не одной мне ветер задувал».

«Делай, что должно и будь, что будет, – сказал я себе. – А духи горы тебе в этом помогут».

Осмотрев окрестности, я разыскал тот самый грот, который, по рассказам друга, и стал отправной точкой для его необыкновенных путешествий в таинственное прошлое. Но, скажу вам честно, забираться внутрь не стал, как-то не по себе было. Я ни на минуту не сомневался, что стоит оказаться под его сводами, как время закрутит меня в свои жернова и выбросит далеко от привычных моему сердцу вещей. А к таким событиям я был не готов. Это в молодости в нас пылает огонь авантюризма и мы готовы поворачивать вспять реки и разводить на Марсе сады, а в зрелые годы, сами того не замечая, мы становимся консерваторами, погрязшими в рутине повседневных буден.

«Хорошо, что тайник он оборудовал не в гроте», – подумал я, опасливо косясь на гостеприимно улыбающийся проём входа.

Полчаса времени и несколько крепких выражений позволили мне точно определить местонахождение схрона. Нетрудно представить состояние кладоискателя, когда остриё сапёрной лопатки, предусмотрительно захваченной с собой в поход, звякает о что-то твёрдое. Я даже не подумал, что это может быть камень или нечто иное, не относящееся к моим поискам.

«Вот оно!» – ёкнуло в груди.