Империя включает форсаж

Игра у меня с самого начала не задалась, кроме унылых двоечек младших мастей, ничего в руки не шло, с таким счастьем банковать себе дороже, я и сбрасывал карты, спустив за полчаса сотню баксов на обязательных ставках. А вот Инне приходило всякое и разное… по одному разу были каре, фулл-хаус и стрит-флеш, для полного комплекта не хватало разве что флеш-рояля. Но вот ведь парадокс — каждый раз, когда она начинала повышать ставки на этих козырных комбинациях, у того хера с бабочкой (он исправно принимал бой) оказывалось ровно на одну ступеньку лучшие карты. Так что и мою тысячу Инна спустила на тормозах очень скоро.

— Перерыв, — скомандовал я после очередного проигрыша и вытащил её из-за стола, — пойдём прогуляемся.

Инна вышла в дамскую комнату, вышла оттуда умытая и подкрашенная и готовая к новым приключениям.

— А ты говорила, что он за тобой следит, — задумчиво сказал я, крутя между пальцами бокал с мартини, мы на него перешли, но уже за свой счёт. — Странная это слежка, если он с тобой за одном столом в карты играет.

— Да, я тоже удивилась… а давай познакомимся с ним, — неожиданно предложила она, — ведь мой проигрыш это достаточный повод для знакомства, не?

— А давай, — легко согласился я, — вон он недалеко виски накачивается.

И мы подошли к столику, за которым этот хер сидел в одиночестве, таращась на обширный бюст барменши за соседней стойкой.

— Хай, — сходу сказал я, плюхаясь на соседний стул, — я Серж, а это Инна, ловко ты нас сегодня обчистил.

— Хай, — ответил он, немного подумав, — меня зовут Ник. Просто повезло, в картах так случается.

— Давай я угощу тебя односолодовым, — предложил я, — выпьем за знакомство.

А он не отказался. Через полчаса мы всё про него знали, разговорчивый парень оказался. Родом он был из Сан-Диего, потом перебрался в ЛА, работал менеджером по продажам в салоне автомобилей Тойота, был женат целых два раза, оба неудачные, сейчас направлялся в заповедник Гранд-Каньон с целью посмотреть на восьмое чудо света. Инну он тут же вспомнил — видел в метро несколько раз, его автосалон недалеко от нашей киностудии был, и даже хотел познакомиться, но не придумал повода.

Ну вот видишь, дорогая, послал я Инне мысль, как всё просто объясняется, а ты — слежка-слежка. А она мне мысленно же ответила, что это ещё неизвестно, так ли всё просто, этот товарищ мог и наврать с три короба. А у нас с Ником мгновенно оказалась общая тема для разговора, автомобили. Он, естественно, на Тойоте ездил, автосалоновское начальство его бы просто не поняло, если б он выбрал Ниссан, например, или Рено.

— Понимаешь, Серж, — втирал он мне после третьего бокала Гленфиддича, — есть автомобили, есть японские автомобили и есть Тойота. Так я понимаю этот вопрос.

— Хочешь намекнуть, что Тойоты не ломаются что ли? — насмешливо отвечал я, — так ведь ломаются. Ну разве что пореже, чем остальные. А так-то я не вижу особой разницы.

Ника это задело, и он мне тут же целую лекцию прочитал о культуре японского производства, о кайдзене и треугольниках качества. А я не возражал, а только ехидно ухмылялся, вспоминая, сколько я этой байды выслушал в прошлой жизни.

— Вот твой Мерседес взять, — продолжал он, — компания конечно старейшая и уважаемая, но застыла она в своём развитии — каждая новая модель это повторение старой с малюсенькими отклонениями.

— А на Тойоте всё не так, хочешь сказать?

— Абсолютно. Там ответственно подходят к делу, и каждая новая модель у них революционная. Почти каждая…

Я не стал цепляться за это слово «каждая», а просто спросил, как ему последние разработки компании «Уорнер Бразерз». Ник некоторое время сидел молча, переваривая неожиданное развитие разговора, а потом, наконец, проснулся.

— Точно, а я-то, дурак, всё никак не мог сообразить, откуда мне ваши лица знакомы — ты (он показал на Инну) играла эту стерву в «Пикнике», а ты (он перевёл палец на меня) того русского парня, который помер вначале. За это надо выпить.

Он заказал ещё одну бутылку Гленфиддича за свой счёт, а я уж не стал отказываться.

Следующие полчаса мы с Инной по очереди рассказывали о том, как живут кинозвёзды с Уорнера, и какие новинки готовит студия к прокату. Его интересовали самые мелкие детали.

— Понимаешь, Ник, нет там больше ни одного брата Уорнера (так-то их четверо поначалу было, все эмигранты из Российской империи), лет 5–6, как они продали своё дело, сейчас у нас рулит Кинни Нэйшнл… да я и сам не очень в курсе, чем они там раньше занимались, эти Кинни, но деньги у них есть, и дела студии вроде на поправку стали идти. Что снимаем? Да продолжение Пикника, в начале следующего года закончим, я там играю злобного зомби…

— А ещё что?

— Новый боевик недавно запустили в производство, Смертельное оружие называется. В главной роли Мэл Гибсон.

— Это который Безумного Макса играл?

— Да, он самый, австралиец. Акцент у него чудовищный, дублировать приходится.

— А про что будет это Оружие?