Империя включает форсаж

Сняли ещё и четвёртый с пятом дубли этой маленькой проходной сцены, а потом Данелия объявил, что на сегодня работа закончена, всем спасибо, Леонову с Любшиным просьба задержаться. А нам Георгий кивнул и показал направление, куда идти за чайником. Пошли в том направлении, там оказалось помещение типа каморка папы Карло, а в ней местная работница, опять с необъятной грудью, а при ней чайник с розеткой и целых два термоса. Тут мы с Мариной и развернулись — сделали всё буквально за десять минут. Я аккуратно завинтил оба термоса, клятвенно заверил тётку, что вернём не позднее, чем завтра, и мы вышли обратно в коридор. Никого там уже не было, темнота и запустение, только где-то вдали у соседнего павильона толпился народ.

— Ну чего, в больницу двигаем? — спросил я у Марины.

— Ты обещал мне хлопушку, — обиженно ответила она, — чтобы похлопать. Да и автограф хоть у кого-нибудь взять не помешало бы.

— Пацан обещал, значит сделает, — хмуро ответил я, злясь на свою забывчивость, — пошли искать хлопушку.

Далеко уйти нам не удалось, меня из темноты окликнул незнакомый голос:

— Сергей? Сорокалет?

— Так точно, — автоматически вылетело у меня, — а с кем имею честь?

— Ну ты совсем оборзел, парень, — из темноты выдвинулся Юрий Яковлев с сигаретой в зубах, — народных артистов не узнаёшь.

— Виноват, сэр, — вскинул я руку к воображаемой фуражке, — больше это не повторится, сэр.

— Извинения принимаются, я вот к тебе с каким вопросом — может познакомишь меня со Спилбергом как-нибудь? Ты с ним вроде бы на короткой ноге, так что тебе нетрудно будет, а мне приятно.

— Какие вопросы, Юрий Васильевич, — вытащил я из памяти его отчество, — прямо сейчас вот и звякну старому партнёру, — и я вытащил из кармана мобильник и набрал по памяти калифорнийский номер Стива.

Он оказался в пределах доступности сети, тепло поздоровался, и я сразу перешёл к делу.

— Понимаешь, Стив, у нас тут в Союзе есть очень хороший актёр… да, очень… ну на уровне Николсона или Ньюмена… и он просто мечтает познакомиться с тобой… да, на предмет совместной работы… отлично… привет супруге и детям.

— Он приедет в Москву не позднее, чем через две недели — тогда и продолжим этот разговор.

Яковлев был довольно сильно потрясён увиденным, это невооружённым глазом было видно.

— Как-то всё простотебя получается…

— Три года в Штатах это срок, — философски заметил я, — жизнь заставила. Кстати, у меня встречная просьба будет… это моя невеста Марина…

Юрий Васильевич ей даже ручку поцеловал, отчего она зарделась, как закат в джунглях.

— Так вот — автограф ей дадите? И ещё она мечтает хлопнуть нумератором… ну да, которым каждый новый дубль начинают.

Он немедленно написал Марине что-то в тетрадке, которую она ему подсунула, а потом провёл куда вглубь помещения.

— Зина, — крикнул он внутрь очередной комнаты, на крик высунулась та самая помощница режиссёра, — не в службу, а в дружбу — дай посмотреть на твою хлопушку.

— А зачем? — ошарашенно спросила Зина, не забыв осмотреть нас с головы до ног.

— Да вот девушка всю жизнь мечтала ей хлопнуть.

Зина тут же вынесла эту штуку и сунула в руки Марине, та старательно хлопнула пару раз, произнеся сакраментальное «Эпизод 12. Дубль 5».

— Ну всё, теперь моя мечта исполнилась, — счастливо улыбнулась она, — можно ехать к Семёнычу.

— К Высоцкому? — переспросил Яковлев, — я слышал, у него серьёзные проблемы.

— Вот мы и пытаемся разрулить эти проблемы, — ответил я, — насколько можем… ну нам пора — про Спилберга я помню.

Уже сильно стемнело, когда мы вернулись в тринадцатую больницу. На этот раз нас пропустили вдвоём без лишних слов, персонал, видимо, был предупреждён. Опять та самая палата, опять те же самые лица — Высоцкий лежал, закрыв глаза и отвернувшись к стенке, а Ольга сидела на табуреточке рядом и что-то читала (я автоматически отметил, что это новомодные «Дети Арбата»).

— И снова здравствуйте, — громко сказал я, — лекарство прибыло, прошу организовать приём по утверждённой процедуре.

И выставил на столик оба термоса.

— В красной посуде укрепляющее, в синей расслабляющее, принимать по очереди по полстакана и того, и этого раз в два часа… ну тут не очень строго, можно и пореже. Должно помочь.

Семёныч с интересом выслушал моё выступление, а потом опять попросил Ольгу оставить нас одних. Та взяла Марину под ручку и вышла в коридор.

— Спасибо, Серёжа, — тихим голосом начал он, а я тем временем оперативно разливал снадобье по стаканам.

Он выпил первый и продолжил.

— Надеюсь, что поможет, как и в 79 году. Выполняю своё обещание… а что уж я там тебе обещал, напомни?

— Про Чернобыль, к кому подойти, что сказать и что сделать, это раз. И про Америку, кто и почему меня в тюрягу упрятал, — ответил я. — Но про Америку можно потом, не так уж это и важно, чернобыльская проблема куда серьёзнее.

— Вспомнил, — отвечал Высоцкий, выпивая второй стакан, — ну слушай про Чернобыль…

— А откуда ты узнал, что я этим делом интересуюсь? — спросил я.

— Ну что ты, как маленький — кто меня в Припять подряжал на гастроли? А Припять это Чернобыль и есть. Так вот…