Империя законности. Юридические перемены и культурное разнообразие в позднеимперской России

В данной главе обсуждается география распространения правовых реформ, а также дискуссии вокруг их реализации и переговоры по их проведению в Крыму и Казани. Для лучшего понимания контекста, в котором проводились реформы, сначала рассматриваются изменение пореформенного политического климата и политизация, пусть все еще и слабая, зарождающейся публичной сферы, которая также коснулась таких губернских городов, как Казань. Прагматические соображения относительно ресурсов и инфраструктуры сыграли не менее важную роль, чем политические и идеологические вопросы, связанные с властью и распределением полномочий. Реформа требовала тщательного согласования на губернском и местном уровнях, при этом, поскольку ряд лиц и учреждений продвигали свои позиции и отстаивали конкретные интересы, процесс проведения реформ периодически прерывался в результате разнообразных споров. В главе описывается как сам переговорный процесс, так и конкретные противоречия, возникавшие между сторонами, а также составляется подробный этнографический портрет коммуникаций и административного взаимодействия в пореформенной России.

НЕСТАБИЛЬНОСТЬ ПОЛИТИЧЕСКОГО КЛИМАТА

Середина 1860‐х годов была необычным временем. После проведения Великих реформ либералы в российской политической и интеллектуальной элите, казалось, наконец-то добились своего. Во множестве победоносных статей, речей и иллюстраций ключевые политические и культурные деятели прославляли Александра II, альтруистичного «царя-освободителя», как поборника гуманности и справедливости. Однако, хотя реформы и привели к отмене крепостного права, увеличили участие населения в работе государственных учреждений и создали независимую судебную систему, они не были направлены на построение открытого, демократического общества. Реформы не предоставили ни свободу мысли, ни свободу слова, поэтому запугивание, цензура и аресты тех, кто критиковал власти, и особенно царя, оставались обычным явлением. Александр II преподносил свои реформы не как законодательное расширение прав, а как проявление христианской любви и благочестия, и, согласно этому видению, в реформах не было места ни для политической демократизации, ни для создания представительных учреждений439.

Неоднозначный характер эпохи реформ также отразился на устройстве и деятельности политической полиции. Третье отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии, учрежденное в 1826 году для выявления и устранения угроз императорской власти, в середине века расширилось, вызывая страх у жителей крупных городов империи; тем не менее до 1880‐х годов в нем работало лишь несколько десятков сотрудников. В период Великих реформ Третье отделение все еще нельзя было в полной мере считать профессионально сформировавшимся ведомством440. Более того, во время правления Александра II обязанности Третьего отделения, Отдельного корпуса жандармов (также занимавшегося раскрытием и расследованием политических преступлений) и полиции так и не были до конца расчерчены и скоординированы441. Жандармерия была создана в 1811 году и выполняла широкий спектр функций, от поимки разбойников и беглецов до подавления беспорядков442. В 1867 году сеть жандармских управлений по всей стране значительно расширилась (с 12 до 60). Тем не менее к началу 1880‐х годов проблемы финансирования и связи с другими полицейскими учреждениями все еще оставались нерешенными. Центральная комиссия, созданная в 1881 году, сочла жандармерию компетентнее обычной полиции и собиралась расширить ее обязанности и включить в компетенцию жандармов расследование обычных преступлений443. Однако ситуация в губерниях не позволила осуществить эти планы. В Казани полиция уже была усилена всего тремя годами ранее, в основном для борьбы с угрозой революционной деятельности444. Отчет о состоянии полиции в Волго-Камском регионе, представленный в центр в 1881 году, подтвердил, что местная жандармерия была недофинансированным и устаревшим институтом:

Не говоря о губерниях Уфимской и Оренбургской, где политических дел почти нет, в губернии Казанской, в особенности по городу Казани, где такие дела возникают и могут возникать, я не нашел за последние три года ни одного сколько-нибудь серьезного дела, которое было бы обнаружено жандармским управлением445.

Автор отчета, сенатор Михаил Ковалевский, пришел к выводу, что Жандармский корпус должен быть объединен с обычной полицией. Однако это слияние так и не произошло, и поэтому путаница и противоречия в юрисдикции сохранялись446.