Империя Женщин (СИ)

Как уже было сказано, Парнейский дракон, а точней матушка Бриссы, баронесса Густа поджидала меня в саду.

Но я встретила вначале не её, а барона, ее второго мужа, что стоял прямо у входа в сад и ровнял розовый куст, ловко орудуя садовым ножом. Мне по локоть размером. Отец Бриссы стоил отдельного разговора, такой это был выдающийся во всех отношениях человек, выше всех кого я знала, широченный в плечах, мощный и с курчавой бородой. Настоящий лернийский медведь, как звали его в обществе. Садовый нож в его ладонях казался перочинным, крохотным. Когда мы были помладше, папенька Бриссы частенько нас развлекали, сажая всех своих детей, (ну кроме Инвара, чересчур взрослого для таких забав, и слишком серьезного) и меня до кучи, на длинную доску и поднимали на одном своем могучем плече.

При том, грозный с виду силач, был добрейшей души господин, и даже сейчас, когда ему стукнуло шестьдесят, лоб его оставался светлым и чистым, без единой резкой морщины, как у человека что никогда не хмурится и не сердится.

— Добрый день Милон Лизаветыч! — Преувеличенно радостно поприветствовала я его, вежливо кланяясь. Я всегда любила этого человека, да и кем он был нелюбим?

— И вам утра доброго, княжна Ари — Поздоровался он, по-домашнему сократив мое имя, и одарив меня той самой своей солнечной и теплой улыбкой, что так нравилась мне и в его родных детях, Бриссе и Люке.

— Что ж вы сами куст стрижете? — Притворно удивилась я, прекрасно зная ответ, но решив доставить удовольствие старику этим вопросом.

— Дак кто ж если не я! — Так же притворно возмутился барон, глядя на меня сверху вниз, и улыбаясь во все свои румяные щеки. И не скажешь что этот вот «медведь», отнюдь не сын простой деревенской бабы, как могло показаться на первый взгляд, а самый натуральный граф, причем не абы какой, а в юношестве Горячев, родственник, самой правительницы Парна, княгини Аравины Парнейской. Мог бы составить партию любой сиятельной девице знатной крови, а принял предложение «кузнецовой дочери», вдовы, баронессы Густы. Чего я никогда не могла понять, но с другой стороны радовалась за матушку Бриссы которой достался такой замечательный во всех отношениях супруг. — Вон, посмотрите, госпожа Ариана — Он указал толстым коротким пальцем на два ряда растущих вдали островерхих кипарисов — Угадаете ли, какие из них подстригала приглашенная из-за границы садовница, а какие я выстриг? — Я честно сощурилась, пытаясь выполнить его задание но не смогла. Все кипарисы были настолько безупречной формы, без единой выдающейся веточки или листика, что я видела на фоне голубого неба довольно ясно, что угадать определенно невозможно. В чем я и призналась.

— То-то же! — Хмыкнул довольно барон — Я выписал садовницу, и лишь уверился, что мастерство рук, что землю любят, и истинного парнейца, равно, а частично и выше, любого заграничного таланта.

— В этом я с Вами совершенно согласна, барон. — Склонила голову я, признавая свое безоговорочное поражение в этом не начатом споре.

— А вы говорите, сам или не сам. — Он отдал нож подошедшей служке, и пошел вперед по аллее, следом я, а за нами, на почтительном расстоянии камердинес.

— Но сказано же — овладев мастерством, возьми учеников себе — ибо сотворенное одним, не равно сотворенному многими. — процитировала я священное писание, не торопясь переходить к интересовавшим меня темам. Мне следовало решиться на это, а пока я купалась в ауре сего человека, доброй и благостной.

— Это, барышня уже ваше, женское дело, передавать освоенное, да распределять полученное — Барон шел, не глядя в мою сторону, но убирая с моего пути нависающие над аллеей ветки. Некоторые сразу же обламывал, и чувствовалась в этом его уверенная хозяйская рука.

Все в этом имении поддерживалось им. Он как сердце сложнейшего механизма действовал, следя за тем как ровно стучат поршни, как все работает и оттого процветает. — А мне же просто любо копаться в земле. Все равно, как говорится старику да к сырой земле привыкать придется — Он одарил меня еще раз озорной молодцеватой улыбкой, на которую невозможно было не ответить.

— Право, барон, какой же вы старик! — Усмехнулась я, уже видя вблизи белые купола многочисленных летних беседок. Раз уж такая оказия выпала, пора и к делу перейти, пока Милон Лизаветыч совсем не увлекся своими садовничьими рассказами. Тем более что он уже начал.

— Полно, княжна, вы прям как ваша матушка, талантливо льстите, да смущаете старика — Он усмехнулся, и продолжил развивать любимую тему — Позвольте я вам хмель покажу свой, голубушка моя, баронесса, велела целое поле под него определить, как взойдет, и мы его соберем, то собственное пиво, густовское сварим. Может в следующем году и пивоварню открыть удастся! Давно уж этого хочу, но то ливень, то солнце урожай выжигает, то еще что. Но в этот раз славное поле засеяно, речка рядом, должен хорошо взойти.