Империя Женщин (СИ)

— А ты молчи! Молчи я сказала! Знаю я вас! — Шикнула на него матушка недовольно — Не ровня нам княгинины дети! Не ровня! Ох, я ничего не говорю о Вас, Ари, но с чего бы княжне Ирме моего непутевого сынка увозить? Это пример и следствие легкомыслия мужского и поступков, за которую вы все, расплату понесете.

— И щи, щи зеленые. Уха готова?

— Да, только вот с утра рыбы наловили — отвечала Олиса невозмутимо.

— Вот и ее тоже. Икры трех видов, льда не забудь. княжна Ариана, что к рыбе подать из алкоголю?

— Да я вовсе ничего не хочу — попыталась я отказаться, судорожно пытаясь придумать как успокоить баронессу. Но куда там.

— Если для вас наша простая кухня не к столу, так мы можем и устриц и прочих заморских приблудей привезти, правда подождать часок придется…- Размышлял вслух барин, и его спокойный низкий бас причудливо переплетался с высоким сопрано жены.

— А он мне, мне! Матери своей! Героине войны! Что этих асаков под копыта коня своего пускала, что на своем веку перевидала больше крови, чем мясник в лавке, он мне отвечает " Вы не понимаете, матушка, эта асакинская идея о том, что мужчина в некоторых вопросах даже равен женщине, и тоже может и решения принимать. Женится на ком хочет, и литературами, да науками заниматься в полной мере'. Нет, ну Вы представляете, Ари Леоноровна! Такое от родного сына услышать?!

— Кошмар! — веско вставил свое слово Инвар, вновь открывая книгу. Судя по обложке — пособие по химическим процессам. Я еле удержала смешок подметив это, но продолжила кивать, поддакивая горячим речам разгневанной баронессы. Не смотря на внешнюю строгость, она баловала своих детей и позволяла им очень многое. Видимо потому и не серчала на нас, Левицких, понимая что Фогель своею волей выкинул этот фортель.

— Раков, скажи пущай отварят с травами. Пробовали ли вы, княжна, густовских раков? — Я покачала головой на вопрос барона, с трудом ведя две эти параллельные беседы с супругами. К счастью словесно в них участвовать почти не требовалось. — И этот, как его, жувиль.

— Жульен — подал тихий голос гувернер, что с интересом прислушивался к беседе господ.

— Да, бурду эту, как там, жувил, если по простому — соус с грибами да лимоном. — Мирон Лизаветыч популярную нынче голивскую кухню, с её соусами и жульенами, не признавал. Но делал исключения для гостей. Я, оценив такое внимание, улыбнулась, одновременно кивая на изречение баронессы, что у нормального мужчины должно быть только три идеи — поскорее женится, наплодить побольше дочерей, и дать отпор иноземному врагу, если таковой наблюдается. А не сыпать сомнительными идеями.

— Подадим-с. — Кивнула с достоинством камердинес. Гувернер-голивец, время от времени бросал на нее заинтересованные взгляды, что явно не касались обсуждаемых блюд. — А на десерт что будете-с?

— Давай булочек разных голивских заварных с начинками, и наш парнейский сладкий пирог…

— А он мне «Матушка, я вас люблю и уважаю, но вы консервативны, и только Ирма может меня понять!» — Баронесса продолжила свой рассказ, а я крепко задумалась. Кузина никогда не была мне близка. Она старалась держаться посторонь от общества, была из тех кто первыми уходит с шумных вечеров, а то и вовсе отказывается на них приходить.

Ирма, высокая, чернобровая, с тяжёлым взглядом, молчаливая. Каждый мой успех сопровождался ее подчеркнутым равнодушием. Она говорила редко, но метко, стараясь принизить меня, показать какое я ничтожество.. И что она во всем лучше меня.

Она не вызывала никакого желания сблизиться с ней, своей холодностью, безразличием, чуждостью. Умная и начитанная, Ирма периодически показывала это на публике. Но с нами, ее сверстницами общаться совсем не стремилась. И я уж точно ни разу не видела, и даже не могла представить её, ухлестывающей за юношей! Да еще и поддерживая его странные идеи.

Вот эта самая Ирма, меньше любой другой девушки, похожая на героиню романа, сбежала с Фогелем! Уму непостижимо!

— Я ему и говорю, вот и катись к этой своей Ирме. То бишь княжне Ирме — Баронесса спохватилась, что говорит о моей сестре, пусть и двоюродной.

— Ну вот он и покатился — Встрял в разговор Люка. Мсье Лапуш (Ляпуш?), Олиса и Милон Лизаветыч тем временем перебирали названия вин, что могли бы подойти к такому весенне-рыбному меню, остановившись на, цитируя голивца «Легком прессе-Совильон».

Я в голивских винах не очень разбиралась, так как бросила пить несколько лет назад. А лишь недавно Империя заключила с Голивией торговый союз. Так что такое вино было редкостью и диковиной.

Пить я бросила, когда из-за одного памятного случая. По вине своей хмельной головы, я чуть не опозорила свою провинцию перед другой.

Поэтому научилась лишь делать вид, что пью, дабы не нарушать сторонних порядков.

Так что немного простонародное приказание барона поставить самовар, меня обрадовало.

Снабженная указаниями, Олиса отбыла, гувернер последовал за ней под предлогом лично отобрать нужное вино, так как слуги могут перепутать Совильон и Совиньен и это будет просто «Катастрофь! Ужасный катастрофь!».