Империя зла

Иван лишь покачал головой. Он понятия не имел, зачем отец отправил его на далекий остров к этому хитрому старику по прозвищу Барс. А еще ему не нравилось, как старик на него смотрит. Жуков вдруг понял, что рискует покинуть лабораторию вперед ногами. Это не взгляд — это перекрестье прицела, красная точка на лбу. Старик мысленно уже отправил министерского сынка на тот свет, а теперь просто прикидывает, как избавиться от тела — расчленить и выбросить или же расчленить и растворить в кислоте. Урод-горбун весом в двести кило — грудничок в сравнении с этим престарелым калекой.

Иван непроизвольно оглянулся по сторонам — может, есть запасной выход или хотя бы скальпель лежит на видном месте? В каждой лаборатории обязательно должен быть скальпель, чтобы его можно было схватить в подходящий момент. Взгляд случайно упал на полку на стене. Точнее, на некий предмет, чуть больше пачки от сигарет, только не картонный и не из тонкого пластика, а керамический, что ли, матовый, оливкового цвета с черными выпуклыми вкраплениями и серебристой лепестковой диафрагмой в центре, как в фотоаппарате.

И тут на него накатило. В голове что-то громко щелкнуло. Перед глазами вспыхнул фейерверк. Жуков рухнул на колени, уперся дрожащими руками в пол. Его едва не вывернуло. Голова болела так, будто в нее принялись пихать все что только можно, лишь бы заполнить по максимуму, и череп уже начал ломаться, и виски растрескались, и вот-вот оторвет затылок…

— На, выпей. Легче станет. — Барс протянул ему стеклянную мензурку с прозрачной жидкостью. — Это лекарство.

Едва не уронив мензурку — так трясло всего, Иван влил в себя «лекарство». Гортань обожгло. Он захрипел. Если старик решил отравить его, то затея удалась.

Впрочем, зря он так. В мензурке был всего лишь спирт, и стало действительно легче.

— Теперь ты знаешь, почему ты здесь и что тебе нужно?

Жуков кивнул. Теперь он знал, да.

В больнице с помощью мнемокатора отец внедрил ему часть своей памяти, закодировав мозг сына так, чтобы никто до этих воспоминаний не добрался. Мало того, сам Иван, обладая знаниями отца, не мог ими воспользоваться и даже никак не осознавал их наличие. Очередные блоки информации выдавались ему при определенных обстоятельствах. Сначала, согласно предписаниям Владлена Жукова, сын должен был попасть в Хортицкий трудовой лагерь и встретиться с определенным человеком, Барсом, чтобы сообщить ему пароль — тот, который о сапоге. Полностью вся закачанная инфа должна была открыться Ивану лишь после того, как он увидел бы некий прибор.

Так и случилось — воспоминания опального министра активировались.

— Вы встречались с моим отцом. — Жуков увидел эту встречу так отчетливо, будто сам на ней присутствовал. — А я здесь, потому что… мне нужен этот прибор. — Он указал на коробок с диафрагмой. — Этот прибор… Это всего лишь взрыватель.

Барс не стал возражать, кивком разрешил взять с полки «фотоаппарат»:

— Я ждал курьера, который назовет пароль и сам определит то, за чем явился.

Взрыватель оказался удивительно тяжелым для своих скромных размеров. Информация накатывала волнами. Взяв прибор в руки, Иван узнал, что тот предназначен подавать сигнал определенной частоты, активирующий элементы самоуничтожения.

Что еще за элементы? Во что они встроены? Кто их туда встроил? И зачем?

Понимание возникло само собой: речь идет о наноминах в человеческих органах.

Уточнение: в искусственных органах.

Ведь все элитные союзники по мере необходимости меняют изношенные сердца и почки на новенькие. Кстати, мнемокатор создали изначально не для выуживания сведений, но в рамках экспериментов по трансплантации мозга и переноса личности в новое тело — клонированное или заимствованное, что позволило бы элите вечно править Союзом… А раз чуть ли не у всех элитных союзников есть жизненно важные искусственные вставки, то, разрушив их, можно одним махом избавиться от всего руководства страны.

Надо лишь вернуться в Москву, ибо радиус действия взрывателя ограничен, и, собрав всю элиту вместе — по случаю, к примеру, какого-нибудьпраздника, — включить прибор.