Империус (СИ)

Окончательно наглеть — трясти за плечо или громко кричать — Спайк поостерёгся: в его планы входило немного позлить Грейнджер, которая в остальное время умудрялась его стойко игнорировать, точно он вовсе не существовал, а не получить палочкой в глаз, быть выгнанным из библиотеки и потом ещё подраться в коридоре.

Решив, что рано или поздно она его заметит, Спайк углубился в свои справочники и даже подобрал несколько перспективных заклинаний для починки волшебных предметов, обдумал, на чём можно было бы в них потренироваться, написал очередное письмо матушке и успел заскучать, но Грейнджер так и не вынырнула из своего исследовательского угара. До закрытия библиотеки оставалось ещё несколько часов, а терпение его уже закончилось, поэтому он вернул книги мадам Пинс и удалился несолоно хлебавши.

В пятницу Спайка уже терзали смутные сомнения: слизеринская акция «Затерроризируй добротой» набирала обороты, больше всех удовольствия от происходящего получала Паркинсон: отрывалась на Уизли по полной (кто бы мог подумать, что ему даже станет немного жаль этого верзилу); но никакого внятного отпора жертвы пока не давали. Не считать же нервный тик и возросшую подозрительность? Хотя тоже не самый плохой вариант: однажды лишняя предосторожность может спасти им жизнь. А, и ещё в тот день случился вызов на ковёр к Снейпу, хотя это вполне могло быть и из-за отказа играть в квиддич, что и послужило официальным поводом. Нет, он серьёзно думал, будто пространных рассуждений о возрождении традиций, облике и величии факультета вообще и некоторых его представителей в частности вкупе со смутными предостережениями достаточно, чтобы Спайк просто взял и поверил в его «Драко, вы можете мне всё рассказать, я хочу вам помочь»? Вроде не мальчик уже давно, а такой наивный. Вот прям сейчас взять и выложить ему всё-всё-всё, ага. Или это размягчающее мозг верой в лучшее в людях влияние Дамблдора? Думать о том, что подкат Снейпа был рассчитан на умственные способности и характер обрабатываемого объекта — и мог сработать, если бы Драко Малфой не стал фактически другим человеком, — как-то не хотелось. Ну кому приятно вспоминать, каким идиотом он когда-то был? Спайк улыбался, кивал и представлял, как круциатит Снейпа. Кажется, его потуги закосить под клинического идиота увенчались успехом — даже обидно, хоть и пора бы уже смириться со своей новой репутацией, оказавшейся весьма стойкой, — и давить Снейп не стал, видимо, решив действовать постепенно. Что удивительно, даже в мозги по-тихому влезть не попытался, а ведь тётка Белла ему в жизни не сказала бы, что позанималась с непутёвым племянничком и теперь это бесполезно.

После разговора со Снейпом Спайк пошёл в библиотеку (вот уже второй день подряд) — отчасти из любопытства: заметит ли его Грейнджер на этот раз. Он сильно сомневался, Макгонагалл и Флитвик были сегодня особенно щедры на домашнее задание, так что у него имелись все шансы досидеть до закрытия и полюбоваться ошарашенной Грейнджер, а иначе желание отвлечь её от занятий станет его навязчивой идеей. Учитывая тот факт, что сегодня она читала о непростительных, это могло плохо закончиться, но такая перспектива Спайка обычно подстёгивала, а не останавливала.

*

Гермиона как раз нашла в одном древнем трактате упоминание о несчастном случае с неким волшебником по фамилии Пасфёль — из-за того, что он был под заклятием Империус, когда до её одурманенного исследовательским азартом разума дошла произнесённая кем-то фамилия Гарри, и она невольно прислушалась.

— Это не то, что ты подумал, Поттер. Я понимаю, выглядит так, будто мы тут книги читаем, домашку делаем, — насмешливо вещал голос, очень похожий на малфоевский, но без привычной презрительной ленцы, а даже с каким-то воодушевлением. — Но на самом деле мы сексом занимаемся.

— Церебральным, — автоматически уточнила Гермиона с присущей ей педантичностью. Сравнение довольно смелое, но вполне точное, потому что она уже за… мучилась: данных о Круциатусе нашлось очень, просто невероятно много (по большей части последствия и их лечение), Авада Кедавра так или иначе вела к Гарри, а с Империусом было почти глухо, только общие фразы об изменении поведения. Когда до неё в полной мере дошёл смысл сказанного, Гермиона вздрогнула, выронив при этом и бесценный трактат, и перо, которым конспектировала полезные моменты, и уставилась на говорившего. Это и правда был Малфой, он сидел рядом с ней, а над ним нависали разъярённые Гарри и Рон.

— Надо же, всё-таки есть вещи, на которые ты реагируешь. Мне вот интересно…

— Малфой! — рявкнул Гарри, не дав тому закончить.

— Тише, — шикнула на него Гермиона, опасливо глянув на мадам Пинс, которая его услышала и посмотрела на них неодобрительно, как бы предупреждая взглядом: ещё одно слово в таком тоне, и они вылетят из библиотеки быстрее, чем успеют сказать «алфавитный каталог».

Схватив Рона за руку — потому что тот, в отличие от Гарри, в состоянии ярости редко воспринимал вербальные аргументы, — Гермиона потребовала:

— Успокоились сейчас же, ну. Чего тебе надо, Малфой?