Империус (СИ)

Она собиралась ответить ему не менее ласково, но тут боковым зрением уловила нечто странное, неправильное, и почти упустила момент, когда Харпер всё же убрал своё заклинание. Резко пригнувшись, почти упав и едва не потеряв равновесие, Джинни уклонилась от очередного неопознанного бледно-жёлтого луча Вейзи — интуиция подсказывала, что результат у того мерзкий, под стать исполнителю — и запустила Таранталлегру, перекатом уйдя в сторону от возможной ответной атаки с его — или Харпера — стороны. Он почти увернулся, не хватило совсем капельку, но его всё же задело — самым краем, по касательной, вот только большего и не нужно, — и Вейзи принялся корчиться в странном подобии танца, нелепо дрыгая руками и ногами в бесплодных попытках сопротивляться. Глянув в сторону Харпера и обнаружив, что тот валяется на полу и не даже не пытается что-то сделать, а над ним зависла фантасмагорическая фигура, состоявшая словно бы из изломанного пространства, Джинни, чуточку насладившись приятным зрелищем, оборвала мучения Вейзи на середине прыжка, почти балетного па, при помощи старого доброго Петрификуса, так что грохнулся он знатно, но никакого чувства вины она не ощутила, только мрачное удовлетворение.

— А ты кто ещё такой? — без особого дружелюбия — но и без враждебности тоже — спросила Джинни своего неожиданного помощника, устало прислонившись спиной к стене. Выпендриваться и вставать сил уже не было.

Фигура как-то знакомо хмыкнула, пошла волнами — от этого зрелища у неподготовленного человека могла закружиться голова, но её вестибулярный аппарат выдерживал и не такое, — и из переплетения кривых мельтешащих линий проявился Драко Малфой.

— Раздери меня гиппогриф, — ошеломлённо выдохнула Джинни, пялясь на него во все глаза. Он широко, даже как-то задорно, улыбнулся, приложил палец к губам и послал в обездвиженного Вейзи какое-то заклинание. Невербальная магия уже начинала её потихоньку бесить.

— Петрификус плох тем, что жертва всё слышит и видит, если глаза открыты, а мне свидетели этого подвига не нужны совершенно, — объяснил Малфой и, подойдя к валявшимся поближе, от души пнул сначала одного, а затем другого. Очень захотелось последовать его примеру, но не ронять же честь факультета перед слизеринцем — особенно этим, — избивая уже поверженных противников?

— Мятежные души, мать вашу, идиоты, зла не хватает! Кому Урхарт говорил? Или уши полировкой для мётел забились? — он экспрессивно взмахнул руками.

— Ты же сам сказал, что они тебя не слышат, — скептически напомнила ему Джинни, с трудом поднявшись. Напряжение немного отпустило, и синяки пульсировали, а перенапряжённые мышцы ныли; в лодыжке противно тянуло, и опираться на неё было практически невозможно.

— Зато мне полегчало, — Малфой беззаботно пожал плечами и вдруг погрустнел. — Иногда я жалею, что для Слизерина достаточно кровосмесительных связей в анамнезе.

Он пристально глянул на неё и, похоже, что-то заметил.

— Ты как, валькирия, в норме?

Джинни с усилием выпрямилась, не желая показывать слабость, и холодно ответила:

— Во-первых, не дождёшься, во-вторых, не называй меня так — терпеть не могу прозвища, — в-третьих, я и сама бы справилась.

— Не сомневаюсь, — серьёзно кивнул Малфой и задумался. — А мне этого действительно не хватало.

— Чего? — она напряглась и на всякий случай покрепче сжала палочку. Может, он помог вырубить Вейзи и Харпера только для того, чтобы разделаться с ней самолично. Гарри, Рон и Гермиона рассказывали о нём достаточно, чтобы заподозрить его в любой пакости, однако лично Джинни с ним и не пересекалась почти, существуя словно бы в параллельных вселенных, если не считать встречи в книжном и происшествия со стишками, но и тогда настоящей мишенью была вовсе не она, а Гарри. Хотя это делало Малфоя только опаснее: очевидно, он не разбирал средств при достижении своих целей, как говорится, лес валят — лукотрусы мрут. Оставалось лишь гадать, что ему стукнуло в голову в этом году и не снесёт ли её мимоходом.

— Высокого вдохновения битвы. Тебе, как гриффиндорке, это должно быть близко. Эх, сигаретку бы ещё для полного счастья.

— Ты куришь эти маггловские палочки? Ты? — поразилась Джинни, на секунду обо всём забыв. В школе хватало ребят со старших курсов, тоже имевших эту привычку, но чистокровные волшебники предпочитали классические трубки, и представить, что такой сноб мог по доброй воле уподобиться презираемым им магглорождённым, никак не получалось.

— Ну… — Малфой замялся. — Всё равно я вроде как бросил.

— Но сигареты!

— Я уже достаточно большой мальчик, чтобы иметь вредные привычки, — хохотнул он и посмотрел на неё снисходительно, будто отмочил великолепную шутку, смысла которой она просто не улавливала, хотя это именно Малфой тут кое-чего не понимал.

— Они маггловские, — медленно и раздельно пояснила Джинни. — Магглов-ски-е!

— И что? — спросил он с потрясающим хладнокровием. — Ты что-то имеешь против магглов? Ты?

Некоторое время Малфой явно наслаждался её потрясённым видом: как Джинни открыла рот, чтобы ответить, так и не закрыла, не придумав ничего толкового.