Империус (СИ)

— Чего? — оторопело вытаращился Гарри. Во-первых, мало того, что он как-то уже отвык слышать угрозы в его исполнении, так ещё и эта была какая-то странная, во-вторых, почему-то подумалось о Джинни, хотя какие у неё вообще могли быть дела с Малфоем? Наверняка он говорил о Гермионе, которая регулярно гуляла по ночам в библиотеку и туалет Плаксы Миртл. Гарри даже пришлось вручить ей мантию и карту на неопределённое время, когда Томас спросил, чем они там постоянно обмениваются и зачем это Грейнджер ходит к ним в спальню чуть ли не через вечер. Улыбался ещё так мерзко, что аж кулаки зачесались: и за нехорошие намёки в адрес лучшей подруги, и за давешнюю наглость по отношению к Джинни. Всё же хорошо, что она его отшила. Но если кто-то узнал, чем занималась Гермиона, и растрепал Малфою — или тот сам выяснил, не зря же так выглядит, может, следил, — то это просто катастрофа. В груди образовался ледяной комок страха: что же с ней теперь будет?

Непонятно только, почему он не сдал её тому же Снейпу, не испортил по-тихому зелье, наконец, не подкараулил однажды ночью без предупреждения. Может, боялся, что тогда и его планы на свет выплывут? Затем и сказал, чтобы она тихо-мирно прекратила? Но тогда она точно готовит что-то стоящее и эффективное.

— Того, — недовольно буркнул Малфой, выводя Гарри из задумчивости. — Не спасут её больше мышки.

— О чём ты вообще? Какие мыши?

— Летучие, мой непонятливый соперник, какие же ещё, — Малфой закатил глаза. — Хватит тупить и переспрашивать, просто передай. И вообще, Поттер, мы тут с тобой болтаем, а там снитч вовсю порхает, — и он сорвался с места.

Гарри тут же последовал за ним — не столько из-за того, что поверил его последним словам, сколько из желания всё-таки их прояснить. Первая догадка оказалась правильной: речь шла о Джинни — все знали про её фирменный Летучемышиный сглаз, — но яснее от этого не стало, только наоборот. Хотя всё равно стоило попросить Гермиону быть осторожнее. Как-то вдруг очень ощутимой и реальной стала грозившая ей опасность, которую он раньше воспринимал скорее умозрительно.

Едва поравнявшись с Малфоем, Гарри тоже заметил снитч — надо же, не соврал — и вместо того, чтобы сбавить скорость, как собирался, выжал из метлы последнее; ветер засвистел в ушах, заглушая комментарии Смита и вопли толпы на трибунах. Преимущество гриффиндорской команды составляло пока всего лишь сотню очков. Если Малфой успеет первым, они проиграют.

Верная Молния не подвела, и Гарри, опередив соперника всего на каких-то несколько дюймов, протянул руку и схватил снитч.

— Есть! — радостно заорал он и от облегчения, что не упустил победу из-под носа — хотя был к тому близок, — совершенно позабыл о своём желании выяснить у Малфоя все подробности насчёт его туманных угроз.

Восторженная команда накинулась на Гарри с объятиями, не дождавшись, пока он спустится на землю, а Джинни тем временем разнесла в щепки будку комментатора, чем привела всех в полный экстаз.

Задыхаясь от смеха и ликования, Гарри вырвался из рук остальных игроков и крепко обнял её, но сразу же отпустил. Настроение, не испорченное даже руганью профессора Макгонагалл по поводу порчи школьного имущества, резко скакнуло вниз, стоило только вспомнить о грозившей Джинни опасности.

Чем она успела насолить Малфою? Почему он решил ей угрожать таким странным образом: передавая сообщение через третье лицо, к тому же именно через Гарри? Не сам ли он её в это нечаянно втравил, просто дружески общаясь? Не могут достать его — нацелились на тех, кто ему близок? Тогда и Гермиона с Роном — и всем семейством Уизли целиком — в опасности, и члены ОД — особенно Полумна и Невилл, — и Ремус, и Хагрид…

Оглядев счастливых членов команды, Гарри постарался изобразить бодрую улыбку и хлопнул по плечу торжествовавшего Рона. Потом. Он не станет портить им праздник и поговорит с Джинни после вечеринки.

Гриффиндорская команда ушла с поля в обнимку, задорно пересмеиваясь, весело потрясая в воздухе кулаками и махая своим болельщикам.

В раздевалке — после ухода всех остальных — Гарри и Рона ждал неприятный разговор с Гермионой, окончательно похоронивший любые надежды на приятный вечер в компании друзей и убивший даже малейшее желание продолжать делать вид, будто всё хорошо.

Напряжение между Роном и Гермионой появилось уже давно — после неосмотрительных слов Джинни о том, кто и с кем целовался, — но именно Гарри, наряду с Лавандой Браун, поспособствовал взрыву, хотя он-то как раз надеялся, что после победы — на волне эйфории и не без помощи некоторого количества сливочного пива — им легко и просто будет помириться, а может, даже объясниться наконец, но не тут-то было. Обиженный Рон — в основном из-за Крама, конечно, а не потому, что Гермиона недостаточно верила в его вратарские способности — поцеловал не ту девочку. Атака разъярённых птичек стала достойным завершающим штрихом этого фарса.