Имперский Грааль

В тесной каюте-коробочке две койки вдоль стен, шкафчик за сдвижной панелью с зеркалом, маленький столик — только видеокнигу положить. Герметичная дверь, датчики того-сего. В коробах под койками универсальные спецкостюмы с баллонами дыхательной смеси: в случае утечки воздуха дадут два часа, а за два часа и починиться можно. Туалет и душ общие, в конце коридора, и блок климат-контроля тоже один на целую палубу. Словом, не первый класс. Вся каюта — хот-спот для личного считывателя, каковой считыватель Брюс немедленно подключил. Так и есть: уже переслали списки экспедиции — двести пятьдесят фамилий с указанием специальности, должности, возраста и состава семьи, если таковая имеется. Снимки прилагаются, можно познакомиться со всеми, буквально не вставая с койки.

Вместе со списком Брюс получил корабельное расписание — прямо сейчас наибольший интерес для него представляло время кормёжки — и код доступа к личному банковскому счёту. Ха-ха, ему за это будут платить. Да он теперь совсем самостоятельный.

Н-да, я бы и сам поверил, когда бы не две грозные тени, по одной за каждым плечом. Есть кому рявкнуть по любому поводу: нельзя, мол!

Мари тем временем разбирала рюкзак, поделив полки в шкафчике на «твои» и «мои». Хорошо, что она взяла это на себя: Брюс не пришёл бы в восторг, наткнись он невзначай на какую-нибудь из её изящных тряпочек.

Оказывается, раздражение — одна из составляющих семейной жизни. Век живи, век учись.

Всё так же молча, друг на друга не глядя и не зная, что сказать, отправились на обед. Немного опоздали: сорок ребят и десять девчат уже вовсю орудовали пластиковыми вилками за длинным столом в общем салоне, и все замолчали, когда Эстергази со своими подносами подошли к ним. Впервые в жизни Брюс ощутил сильную неловкость.

— Гляньте-ка — эльфа!

Брюс глянул, и вспомнилась ему сказка про Иванову ночь: когда ты идёшь к своему сокровищу, а вокруг беснуется нечисть, и лишь обернёшься на неё — разорвут. Так вот и Мари, смотря прямо перед собой, прошла и села на край скамьи, и Брюсу ничего не оставалось, кроме как последовать её примеру.

Спасибо, вы не знаете, что мой отчим вами командует! У Норма другая фамилия. Отец, правда, по документам Эстергази. Но по документам он — клон с обязательным «Р», каковое «Р» он должен называть, представляясь, перед должностью и фамилией. Р. Эстергази. Тогда, ввозя его на Пантократор, мы более всего боялись, как бы не вскрылась истина, и записали его под первым пришедшим на ум именем. Ну ладно, под вторым. А уж потом Кирилл выяснил насчёт права собственности. Между прочим, мой клон, как хочу, так и зову. А зову я его именем героя-отца. Кто-то тут удивлён? И ни одна собака, кроме тех, кто… ну, с самого начала в курсе, даже и предположить не может в нём несказанное сокровище: контрабандную душу, личность Рубена Эстергази. Назгула Первого, того самого, ни разу не «Р»… но тс-с-с! А вот и сам он за соседним столом.

Через минуту общий разговор возобновился: народ, набранный со всего Содружества, спешил знакомиться, из шкуры вон норовя произвести впечатление. Ясное дело, девчонок-то меньше! «Я Товия с Минотавра… я — Мальтус с Анитры… а я Китри со Спинозы». Морган была очень заметна: движения у неё размашистые, голос — громкий, язык — острый. Попроси что передать — кинет, а не поймал — твоя проблема. Насколько Брюс помнил, смеяться над ней сверстники рисковали только за глаза, а стоя рядом, помалкивали, чтоб не заметила, и ощутимо тянулись вверх. Иерархия в стае, между прочим, устанавливается в первые минуты, и, кажется, у нас тут будет матриархат.

Морган знает всё! И договориться, чтоб молчала, с ней невозможно: ни подкупить, ни припугнуть. Типовые достоинства женщины с Пантократора.

За всё время, пока Эстергази, уставившись в стол, поглощали безвкусную пищу, никто к ним не обратился. Стена молчания! Тем более обидно, что прежде Брюс никогда не бывал в компании чужим. Ведь это так просто — улыбнуться и сказать: «Привет!»

Народ подобрался простой: допускали здоровых, отдавая предпочтение тем, кто имел понятие о примитивных технических специальностях. Сам Брюс полагал, что произвёл на комиссию впечатление списком транспорта, которым мог управлять. «Всё, что плавает, и всё, что летает». Не будь этой стены из прозрачного льда, он бы уже вовсю хвастался.

— А вы откуда? — он даже вздрогнул. — Да вы, оба.

— Я, — сказал Брюс, мгновенно приняв решение, — с Нереиды.

Вот так, а Пантократор пусть даже не звучит. Морган приподняла бровь, но смолчала. Приберегла напоследок. Чужие тайны — предмет торговли.

— Я с Зиглинды, — сказала Мари.

Рубен за соседним столом окаменел, повернув в их сторону ухо, и пока длилась эта минута, Брюс ни на кого больше не смотрел. Он знал, что отец — такой, а Мари — такая, но… Понадобилось волшебное слово, чтобы проявилась картинка, на которой принцесса и рыцарь с белым щитом. А он, Брюс, не такой. Что ему Зиглинда? Один бряцающий звук.

Эта Новая Надежда, говаривала бабушка Адретт, так провинциальна!

— Зиглинда? Где это?