Имперский крест

– Мудрено выражаешься, брат, но я тебя понял. Чернокожих, евреев и цыган фашисты истребили полностью. Всем остальным разрешено жить, чтобы обслуживать потребности арийцев. Но число жителей каждой провинции должно строго соответствовать национальной квоте. Для англичан это двадцать миллионов человек. Для китайцев – сто миллионов. Для нас – двадцать пять. И так далее.

Шрам сплюнул на землю и заговорил снова:

– До Резервации осталось меньше часа пути. Но имеется еще одно препятствие.

– Какое?

– Псы.

– Псы? – Егор передернул плечами. – То есть – собаки?

Верзила покачал головой:

– Не совсем. Настоящих собак, точнее немецких овчарок, мы давно перебили и перетравили. Другие погибли сами от голода. Оставшихся фашисты берегут и не подпускают к слэвам. Псы – это АОПБМ. Автономные охранные передвижные боевые модули. Они охраняют Резервацию от постороннего проникновения. Если ты вышел за пределы Резервации, то обратно уже не войдешь. По крайней мере, нацики так думают.

– А на самом деле?

– А на самом деле мы научились их нейтрализовать.

– Как?

Шрам достал из кармана куртки небольшую вещицу, похожую на телевизионный пульт, и пояснил:

– Дистанционный блокиратор. Стоит нажать на кнопку, и эти псы потеряют «нюх» и «зрение».

– Надолго?

– На пару минут. Но обычно этого хватает, чтобы пересечь нейтральную линию и оказаться на территории Резервации.

– Как насчет огнестрельного оружия?

– У «псов» его нет. Иначе они рисковали бы перестрелять друг друга.

Егор понимающе кивнул.

– Ты так и не сказал – почему фашисты не вторгаются в Резервацию? – спросил он.

– Это правило Геринг Второй установил после смерти своей жены. Она была красавицей, и фюрер ее обожал. Кроме того, поговаривают, что она была очень набожной, и что перед смертью попросила мужа создать для слэвов место, где их никто не трогает и где они могут чувствовать себя почти людьми. Что-то вроде Чистилища для «чумазых».

– Странно, что он внял ее просьбе.

– Это было завещание. Иногда фашисты удивительно сентиментальны и религиозны. Недаром они всюду лепят кресты и свастики. Это ведь тоже религиозные символы, верно?

– Верно, – согласился Егор. – И все равно не возьму в толк, зачем им ограничивать свою власть над слэвами.

– Ну… Это правила игры, которые они установили сами. В последние годы они обожают устанавливать правила.

– И для чего им это понадобилось?

Здоровяк пожал плечами:

– А кто ж их знает? Может, им стало скучно жить, вот они и вносят в жизнь элемент игры. Человек не может не играть, даже когда он превратился в полную сволочь.

С этим Егор не мог не согласиться. Он вспомнил полку над столом, уставленную компакт-дисками с играми, и в душе его снова шевельнулась тоска. Мысленным взором он скользнул по корешкам любимых дисков. «Hitman», «Crysis», «Dead Space», «Battlefield», «Call of Duty», «Bulletstorm», «Singularity»…

Названия шутеров и стеллсов звучали для Егора, как музыка. А ведь были еще и стратегии. «Elements of War», «Warhammer», «Cities»… Егор глубоко вздохнул, но тут же, устыдившись своей сентиментальности, нахмурил лоб.

«Скучаю по дурацким компьютерным играм больше, чем по людям, – с досадой подумал он. – Что ж я за свинья такая!»

Впрочем, скучать по играм было нормально. Егору пришло в голову, что игры многому научили его. Благодаря играм владеть мечами он научился гораздо раньше, чем взял в руки средневековые «фламберги». Да и стрелять из пистолетов с двух рук он умел задолго до того, как ему довелось схлестнуться с нанотенями. Ну, а в загадочной Оптине он выжил только благодаря тому, что научился ориентироваться в гиблых местах, на которые так богаты игры-квесты[5]. Хотя, конечно, никакие «Darkness Within», «Sublustrum» и «Lost» не сравнятся с тем, что ему пришлось испытать, бегая по «пересеченным местностям» разных эпох.

– Подходим к зоне, контролируемой псами, – вывел Егора из задумчивости хрипловатый голос Шрама.

Егор кивнул. И вдруг что-то щелкнуло в начинке экзо-скафандра, железные ноги споткнулись, и Егор понял, что скафандр падает на землю.

– Дьявол! – только и успел крикнуть он, но окончание ругательства потонуло в громком скрежете и грохоте.

Когда Егор снова пришел в себя, он сидел на земле, а Шрам совал ему под нос открытый флакон с какой-то вонючей дрянью. Егор отпрянул и хрипло произнес:

– Какого черта? Что происходит?

– Рад, что ты пришел в себя, – откликнулся верзила.

– Да что случилось?!

– Посмотри сам.

Егор повернул голову и взглянул туда, куда показывал Шрам. Экзо-скафандр и боевой робот Дикобраз валялись на земле грудой бесполезного железа.

– Я забыл про электромагнитные терминаторы, – сказал Шрам. – Они вырубают всю электронику в километре от нейтральной зоны. У нас больше нет боевого робота. И экзо-скафандра тоже.

– Приятная новость, – усмехнулся Егор и вытер рукавом кровь с поцарапанной щеки.

– Нужно снять с роботов и «экзо-скафандров» оружие и раздать людям, – сказал Шрам.

Егор посмотрел на бывших узников, сгрудившихся возле поверженного Дикобраза, и сказал:

– Среди них нет ни одного, кто хотя бы отдаленно напоминал воина.