Имперский маг. Оружие возмездия

Вскоре он отвёл девушку в соседнюю комнату, где Франц колдовал над маленькой серебристо-чёрной «Лейкой» о трёх длинных телескопических ногах. Уходя, Штернберг строго наказал Дане после фотосъёмки убрать волосы под платок и нигде с непокрытой головой не показываться.

Пока Франц занимался проявкой плёнки и печатал снимки, Штернберг слонялся по квартире и перепроверял в уме сто раз уже обдуманный план. Должно было сработать. Это самое разумное, что он в сложившейся ситуации мог сделать. Самое лучшее. Для неё.

* * *

Как только карточки были готовы, Штернберг без промедления выехал в Мюнхен. Тем же вечером он встретился с Зельманом.

— Что-то вы совсем скверно выглядите, Альрих, — хмуро заметил генерал, разливая по бокалам тёмно-янтарный коньяк. — Скажу откровенно, я б на месте Гиммлера повременил с вашим назначением на пост начальника оккультного отдела. Особенно теперь… Кстати, что там с этим психопатом Мёльдерсом? Ваши хвалёные провидцы так до сих пор и не нашли его убежище?

Штернберг, всё это время безучастно молчавший, так же молча достал из левого нагрудного кармана маленькую фотокарточку и положил на стол перед Зельманом. Генерал взял её, откинулся назад, вглядываясь в изображение дальнозоркими глазами, и вынес нехитрое суждение:

— Красивая девочка, надо сказать.

Дана на снимке и впрямь была прелестна, чуть удивлённая, незнакомая, совершенно естественно белокурая.

— Одна из моих курсанток, — сообщил Штернберг, отвечая на невысказанный вопрос. — Мёльдерс хочет её убить. Он намеревался забрать её, но она отказалась на него работать.

— И что?

— Он поклялся убить её.

— Эту девочку? Чепуха какая-то. Вообще, всё это совершенно несерьёзно…

— В высшей степени серьёзно, Зельман. Мёльдерс — сумасшедшая злобная тварь. Я хочу, чтобы эта девушка жила, и он это знает. Поэтому он поклялся убить её.

— И вы вообразили, что я брошусь защищать какую-то вашу курсантку? Понимаю, для вас это дело принципа, но с чего вам взбрело в голову, будто я…

— Послушайте меня, Зельман, — убеждающим тоном заговорил Штернберг, — я буду вам до гроба обязан, если вы мне сейчас поможете. Я прекрасно знаю, изделия ваших умельцев качественнее, чем продукция конторы Шелленберга. Эта девушка должна получить швейцарский паспорт, Зельман. Разумеется, с визой, со всеми печатями, которые свидетельствовали бы, что она пересекла границу рейха. И она должна получить его как можно скорее.

— Да вы просто умом тронулись, — брюзгливо заявил генерал, с размаху опустив на стол жалобно звякнувший бокал. — Вы соображаете, что вы мне предлагаете? Нет, нет и ещё раз нет! Я не собираюсь участвовать в ваших афёрах, более того, я и вам запрещаю, слышите, категорически запрещаю влезать в подобные предприятия, вам ясно? Даже не думайте!..

— Любопытно, на каком основании вы можете что-то мне запретить? — с бесконечной усталостью в голосе спросил Штернберг, стаскивая очки и потирая переносицу.

Генерал на мгновение возмущённо умолк, а затем веско произнёс:

— Да хотя бы на таком, что я старше вас на сорок лет, Альрих.

— Ну, давайте дальше. Этой пластинки я уже наслушался. Скажите ещё, что вы мне в отцы годитесь…

— Вот именно.

Штернберг принялся тщательно полировать очки скомканным белым платком.

— Зельман. Я вас прошу. Я вас умоляю. — Его тихий голос был ровен, как гладь заледеневшего озера. — Вы — единственный, к кому я могу обратиться за помощью. Я вас умоляю. Помогите.

Генерал долго и очень пристально смотрел на него.

— И всё-таки вы явно чего-то не договариваете. Кто эта девушка?

— Никто. Просто девушка… В ваших силах спасти красоту от мерзкой гадины. Разве вам этого недостаточно?

— Нет. Мне не двадцать четыре года, Альрих.

— Но ведь когда-то было.

— Я же сказал: нет.

— А хотите, я вам заплачу? — резко изменившимся голосом спросил Штернберг. Его бесовский зелёный правый глаз сверкнул дикой золотой искрой. — Сколько хотите? Сколько вам нужно? Называйте любую цену, не стесняйтесь…

Генерал, подскочив, оглушительно шарахнул плотным кулаком по столу. Бокалы со звоном опрокинулись, бутылка упала на бок, и из неё выплеснулась тёмная душистая жидкость. Штернберг даже не вздрогнул, только убрал фотографию, возле которой растекалась коньячная лужа.

— Чтоб больше я от вас такого не слышал, — хрипло произнёс Зельман, отдуваясь, будто после подъёма по крутой лестнице. — Никогда. Запомни, Альрих: чтоб больше ни разу…

Штернберг насадил на нос очки и указательным пальцем впечатал их в переносицу. Фотокарточка уютно лежала в его раскрытой ладони. На Зельмана он не смотрел.

— Давайте это сюда, — угрюмо сказал генерал, протягивая руку за карточкой. — Изделие получите через неделю.

— Мне нужно завтра.

— Хорошо, через три дня.

— Нет, завтра.

— Послезавтра утром, в десять часов, всё, точка.

Штернберг отдал фотографию.

— Совсем спятишь тут с вами, — ворчал гестаповец, засовывая карточку в бумажник. — Ерунда какая! Просто свиньям на смех. Тьфу, это ж надо…

— Спасибо.

— Благодарить потом будете. Лучше скажите наконец, кто ж такая эта девчонка, над которой вы так трясётесь.