Имперский маг. Оружие возмездия

Подозрения генерала — давно лелеющего планы женить Штернберга на своей младшей дочери — были вполне однозначны. Штернберг поднялся.

— Ваша догадка ошибочна, Зельман, — холодно сказал он.

— А что я, интересно, должен был подумать?

Штернберг криво усмехнулся:

— Она из бывших заключённых. Ну о чём тут говорить? Я, может, и безрассуден, но не настолько же.

Адлерштайн 30 октября 1944 года (вечер)

— Альрих, я уверен, ваш, не побоюсь этого слова, научный подвиг непременно станет национальной легендой, — пышно объявил Зельман.

Штернберг оглянулся на генерала с зябкой полуулыбкой.

В последний день перед отъездом в Рабенхорст (откуда было менее получаса езды до Зонненштайна) молодой офицер явно нервничал: то был непривычно задумчив, то вдруг затевал разговоры на пустячные темы, но чаще молча ходил из угла в угол и, с сухим шорохом потирая ладони, странно улыбался.

Зельман прошествовал к креслу в углу, сдавленно заскрипевшему под его тяжестью, и, сложив руки на набалдашнике трости, принялся наблюдать, как Штернберг по диагонали меряет длинными шагами большую комнату.

— Волнуетесь, — добродушно заметил генерал. — Ишь, как вы забегали.

— Да, вот ведь какая штука, — начал Штернберг, не сбавляя скорого размашистого шага, — моя уверенность в том, что всё пойдёт как надо, никуда не делась, пожалуй, даже ещё больше окрепла, а всё равно — пробирает… Своего рода подведение итогов. Невзирая на то, что всё уже с десяток раз опробовано, отрепетировано, всё возможное предусмотрено — и, тем не менее, будто момент истины. Хотя если кому там и откроется истина, так только лишь Габровски. Тоже мне, светоч древней мудрости! — последние слова были произнесены с брезгливым раздражением.

— Мало ли что болтает этот полячишка. Я, знаете ли, тоже не сторонник необдуманного набора кадров с лагерных нар. Интеллектуальные ресурсы, скажите пожалуйста. Будто у нас своих не хватает.

— В том-то и дело, что уже не хватает. Не всем повезло получить бронь от армии, не всем посчастливилось вовремя смыться из города перед авианалётом…

— Ладно, расскажите-ка лучше, чем вы так напугали этого горе-учёного. Он ведь теперь отказывается ехать с комиссией к Зонненштайну. Разумеется, его никто спрашивать не собирается, хочет он чего-то или нет. Однако же любопытно.

— Чем напугал? Да, пожалуй, ничем. Просто расколотил ему вдребезги парочку иллюзий.

— Но Зеркала, кажется, действительно способны испепелять.

— Да, но идеология и мировоззрение здесь совершенно ни при чём…

— А кто такие стражи Зеркал?

— Кто? — Штернберг, всё это время погружённый в свои мысли, вдруг с неожиданным вниманием поглядел на генерала. — Стражи Зеркал? Где вы про них слышали?

— Габровски сказал, уже после того, как вы покинули совещание. Он, видите ли, считает, что вам удалось уничтожить каких-то стражей Зеркал. Которые, мол, иначе не пустили бы вас к капищу. Вообще, я так понял, он сейчас держит вас за натурального дьявола во плоти.

Штернберг осклабился:

— Ну, стражи Зеркал… Никаких стражей я там никогда не видел. Скорее всего, просто досужие домыслы. К слову, меня когда-то занимал этот вопрос. Дело в том, что в отчётах по тибетской экспедиции Шефер пишет о гигантском каменном зеркале, которое находится неподалёку от горы Кайлас. Так называемое Зеркало Смерти. Оно, по сказаниям тибетцев, служит входом в потусторонний мир и будто бы охраняется двумя огромными четырёхглазыми псами с шерстью красного цвета. В общем, вроде врат в Аид, только Церберов целых два. Эти псы якобы пожирают жизнь человека, недостойного войти в царство мёртвых живым и, соответственно, выйти обратно. Шефер писал, ему довелось обозревать это таинственное место издали, увидеть само Зеркало и даже разглядеть в бинокль два рыжеватых валуна, по форме очень напоминающих сидящих собак. Вот вам и отправной пункт для красивой легенды. Я бы не слишком заострял на ней внимание, если б в мифах о Зонненштайне не обнаружил нечто подобное. Считается, что капище охраняют два больших чёрных волка с огненными глазами… Сходство преданий налицо, и притом поразительное сходство. В чём же причина, стал размышлять я тогда. Вероятно, в том, что и грандиозное тибетское Зеркало Смерти, и германский Зонненштайн, конечно, куда более скромный по размерам, создавались по единому плану. План предусматривал обязательное символическое выражение опасности, исходящей от Зеркал для людей недостойных, — именно таким символом и служили эти рыжие камни, обтёсанные в виде сидящих псов. Следовательно, на Зонненштайне должны находиться монолиты из тёмной породы, изображающие волков. Но, к сожалению, археологам не удалось найти ничего подобного. Хотя это вовсе не означает, что волков-статуй никогда не существовало. Я даже приблизительно вычислил место, где они могли находиться… Вот вам вся правда о стражах.

— Да, надо признать, всё гораздо проще, чем казалось, — подвёл итог Зельман. — Завтра утром я непременно пожелаю вам удачи, Альрих. А сейчас лишь скажу, что абсолютно уверен в вашем успехе.