Имперский марш

– Скучает? – рассеянно протянула женщина. – Ну так передайте ей, что… я загляну. На днях.

– Конечно, передам.

Физрук Саша поклонился и зашагал прочь.

…Первым, кого он увидел в главных воротах интерната, был юниор-полицейский.

– Так-то вы выполняете свои обязанности? – спросил он, буравя взглядом физрука.

Но Саша выдержал этот взгляд.

– Вы должны кое-что знать, – сказал он.

Аня

Рядом со мной стоял Сергей. Опять я не заметила, как он появился. На сей раз не чумазый, а вполне умытый, в футболке и длинных брюках – и правильно, вот я в шортах уже начала мерзнуть.

– Вставай. Не ушиблась?

Он протянул мне руку и помог подняться.

И тут же все девушки исчезли. Остались только пятна света, но они уже не двигались.

– Что это было?

– Голограмма, – улыбнулся Сергей.

– Очень понятно, – фыркнула я. – Нет, ну в самом деле!

– Ну это… как бы тебе объяснить. Такая картинка, нарисованная с помощью света.

– Так это ты сделал?

– Ну да. – Он снова улыбался. – Чтобы ты не боялась. Ты же меня позвала. Идем.

Мы двинулись по галерее.

– Но они появились раньше! До того, как я тебя позвала, – возразила я. – Кстати, я и не звала, я просто испугалась.

Сергей усмехнулся.

– А то, что появилось раньше, ты сама сотворила. Песней. Вот о чем ты думала?

– О привидениях… – призналась я.

Сергей отчего-то развеселился:

– По-твоему, привидения такие? Страшилы в балахонах?

– Ну… Кентервильское – такое.

– Читала? – удивился Сергей.

– Нет. Нам Даша рассказывала. Ну, наша филологи… учительница. А куда мы идем?

– Ко мне в гости.

– Но мне надо обратно! В интернат!

– Отсюда в интернат все равно не попасть. Дверь работает только в одну сторону.

Я совсем ничего не поняла. Какая дверь? Почему нельзя вернуться в интернат?

– Как дела с козлом? Обошлось? – спросил Сергей.

– Так это точно ты был?

– Кто же еще? Дед Мороз?

– Ну я думала, может, мой внутренний голос…

Сергей опять рассмеялся.

– Ох и прикольная ты девчонка, Аня. «Внутренний голос», надо же. Ну можешь и так считать. Но ты не ответила.

– С козлом нормально. Спасибо тебе. А вот потом…

– А что потом? – насторожился Сергей.

В это время галерея закончилась, и мы вышли на улицу, оказавшись прямо перед входом на мост. До сих пор я видела только маленькие мостики через канавки, в которых трубы с водой. Но этот мост… Он был огромным, красивым. По краям горели два тройных фонаря, какие только в книжках нарисованы. За мостом возвышались темные громады – дома? Башни?

– Где мы, а? – Я взглянула на Сергея. – Мы ведь на острове?

– На острове. За Воротами, если тебе так проще.

Ничего себе, проще. За Воротами?

– За теми, что всегда закрыты? В Новом городе?

Сергей кивнул.

– Этого не может быть!

– Может. Я тебе все объясню, идем. Но сначала ты расскажи, что на физкультуре было. Ведь не просто так ты тут оказалась. Замерзла? Побежали.

Он схватил меня за руку, и мы понеслись вперед. Было так весело! Каждый раз перед нами зажигалась новая пара фонарей, а оставшаяся позади – гасла. Мост под ногами подрагивал и как будто даже пел.

– А что там внизу? Река?

– Железная дорога. Но она не работает. Не отвлекайся, говори.

Я рассказала все: и про мяч, и про орлана, и про тренерскую. Подумав, вспомнила и про рисование шарика. Сергей даже остановился, потирая лоб.

– Вон оно как… Орлан вас защищает, похоже. Если бы я знал, то посоветовал бы тебе сразу все ему рассказать. Тогда бы не было этой истории с мячом. Кто тебя сдал, не знаешь?

– Как это – сдал?

– Ты что, совсем не понимаешь? Кто-то из ваших знал, что ты техно. И специально тебя раскрыл.

– Да никто не знал! – уверенно заявила я. – А если бы и знал… зачем так делать?

Мы двинулись дальше. Мост наконец закончился, фонари – тоже. Мы оказались в полной темноте. Но ненадолго, Сергей тут же вновь зажег свет – загорелся фонарик над крыльцом дома. Сам домик был малюсенький, но зато окна – огромные. Во всю стену.

– Я люблю, чтоб видно далеко, – пояснил Сергей, поднимаясь на крыльцо и берясь за ручку двери. – Чтоб загорелись все фонари и в окна светили.

– А днем солнышко, да? – подхватила я.

Сергей вдруг стал грустным.

– Здесь не бывает ни дня, ни солнышка. Ты заходи, я свет зажгу.

Как может не быть солнышка?! Я не понимаю.

Сергей включил настольную лампочку в виде какой-то высокой и длинной штуковины на четырех ножках. В домике была всего одна комната. Стол, диванчик, печка, шкаф. Между окнами на одной из стен – полки, на них всякая всячина: сковородка, кружки, ложки, корзинка и тому подобные нужные вещи. И напольные часы в углу. Вот и все, что я увидела.

– Эйфелева башня, – пояснил Сергей, заметив, что я разглядываю лампу. – Есть такая же настоящая, очень большая, на материке. Я мог бы зажечь люстру, но тогда придется все время поддерживать освещение, генератор-то здесь не работает. А я не хочу отвлекаться. Ты садись.

Он кивнул на диван.

Тут у меня довольно громко заурчало в животе. И ничего удивительного, я же не обедала.

– Слушай, а у тебя нет чего-нибудь поесть? – промямлила я. Мне было жутко неудобно об этом просить.

– Ах, да-да-да. – Сергей хлопнул себя по лбу. – Ты ведь живая. Прости, забыл.

Я вытаращила глаза. Ну и шутки у него!