Импортный свидетель (сборник)

— Нельзя, во-первых, я боюсь лететь с таким грузом на самолете, эти ребята слишком многим рискуют.

— А во-вторых?

— А во-вторых, то, что если за нами действительно наблюдали, то на Симу будет совершено покушение, как вы говорите, между Генуей и Неаполем. Тут, по нашим данным, завязана Италия. И человек, который это будет совершать, должен войти в Генуе и выйти в Неаполе. Ему не нужна виза для перемещения из порта в порт. И вот тут мы должны с вами глядеть в оба.

— Следить за полетом пули?

— Ну зачем так мрачно? Все будет хорошо. Кстати, что записано в судовом журнале о происшествии с баркасом?

— Что это случайность.

— Ну, вот видите, я тоже так думаю.

43

На следующий день утром теплоход «Юрий Верченко» пришвартовался в порту Генуи. Почти все пассажиры повалили на берег гулять и наслаждаться Италией.

— А мы с вами будем сидеть в каюте, — ворчал Авзуров, — спасибо вам за такое путешествие. Почему я должен страну Рафаэля смотреть из трюма? Говорят, здесь множество пикантных женщин…

— Джоджон, не ворчите, поедете вы еще в Италию, в Испанию, корриду посмотрите, всюду поедете.

Джоджон улыбался в свои усы и молчал.

Сима лежала в каюте на верхней полке и что-то читала, но, видно, это что-то развлекало ее мало, потому что она постоянно отвлекалась и, хотя не заговаривала с Авзуровым и Нестеровым, видно было, думала о своем.

— Надо поесть, — сказал Нестеров и вызвал бортпроводницу.

Обед принесли в каюту.

День прошел в напряжении, которое, по расчетам Нестерова, должно было закончиться, когда теплоход ошвартуется в порту Неаполя, но для этого надо было пронервничать сутки. А пока теплоход чуть покачивался у набережной Генуи, и буксирчик под итальянским флагом начал оттаскивать его в море…

В пять часов утра, когда все на теплоходе спали, в каюте, где дремала Сима, ворчал Авзуров и размышлял Нестеров, стала медленно поворачиваться ручка двери. Это было за два часа до прибытия в порт Неаполь.

44

— А ведь этот генуэзский головорез рассчитал все блестяще, жаль только, он не знад, что в операции будет принимать участие сам Джоджон Авзуров, рушанский «гаишник», — говорил полковник милиции Нестеров, когда операция была завершена.

— Что верно, то верно, — скептически отвечал ему Джоджон, потирая левую руку с колотой раной, на которую судовой врач наложил поверх бинта гипс, — я и не знал, что это так опасно — путешествовать по Средиземноморью.

— Вы позаботились, чтобы наша операция достойно была отражена в судовом журнале, в котором, как известно, фиксируются все, даже незначительные факты? Представляете, Джоджон, сколько интересного, а главное — правдивого мы бы узнали, если бы пираты прошлого умели писать и регулярно вели судовой журнал? А то ведь полагаемся на фантазию Стивенсона.

— А вы что, хотите с моей помощью захватить судно и ездить по всему свету ловить преступников?

— А что, это неплохая идея… Ну ладно, читайте, что там записано в судовом журнале?

Джоджон надел очки, купленные им в Париже, и с выражением начал:

— «Такого-то числа такого-то месяца на советском пароходе…»

— Таком-то, — сказал Нестеров.

— Не перебивайте. «В каюте номер пятьдесят три тридцать пять ехали двое пассажиров-турийов, совершающих круиз по Европе, — Авзуров и Нестеров…»

— Про Симу там ничего нет?

— Нет, — поглядев в журнал, сказал Авзуров.

— Ну а в чем же тогда инцидент?

— В том, что пассажир, появившийся на борту в Генуе, отмычкой открыл дверь и намеревался ограбить вышеозначенных пассажиров..

— И все?

— Конечно, все, если мы не пишем про Симу, то не должны писать и про покушение на нее.

— Логично.

— Если бы мы упоминали Симу, мы должны были бы везти его в СССР, возбуждать там дело по факту покушения на пассажира, гражданина Франции. У нас нет таких интеллектуальных следователей. Или нет, постойте, мы бы снова вернулись во Францию, но уже в качестве свидетелей… А что, это неплохая идея.

— А как зафиксировано ваше ранение кинжалом, когда вы сказали: «Заходи, родной, гостем будешь»?

— Несчастный случай, поранился о снасти.

— Хорошо придумано.

— Может быть, — согласился Авзуров, — единственное, что мне не ясно все-таки, почему мы не задержали Мурильо, а сделали вид, что не сумели.