Импортный свидетель [Сборник]

Вендт, не зная наверняка, что предлагает ему Войтецкий, пошутил, заявив, что здесь, видимо, яд. Мирослав что-то ответил. Тогда Вендт, незаметно окунув палец в раствор, дал понюхать его лабораторной мыши, сидевшей неподалеку в клетке. Мышь, хотя и выглядело это странно, облизала палец и встала на задние лапки. Вендт с интересом разглядывал ее.

Войтецкий, казалось, занимался своим делом. Вдруг он спросил:

— Выпили, Вендт?

Вендт поднял полный стакан.

— Не пейте, это вам не нужно, вы и так хороши, но попробуйте заставить выпить это кого-нибудь из них. — Он широким жестом обвел лабораторию.

Вендт сразу поставил стакан на столик.

— Что это, черт возьми? — спросил он.

— Это мутанты, Вендт, формула бытия, и эта формула создана мной.

— Означает ли это, герр Войтецкий, что все, принявшие это (жест на стакан), станут думать и действовать по вашему образцу и подобию?

Войтецкий задумался: такой вопрос был для него неожиданным. Он не был готов к ответу. Попросту ему не приходило в голову такое.

Вендт принял молчание Войтецкого за его поражение.

— Скорее всего, вы правы, Вендт, но только для фантастических книг. На самом деле это, конечно, не так. Я вывожу из подкорки мозга в кору — специально говорю вам столь примитивно, понимая вашу неграмотность, так вот вывожу в кору не свое мироощущение, а все то доброе, что годами вытравливалось и забывалось людьми. Так что смело пейте — станете добрым и отзывчивым.

— Намекаете на ампутированную доктрину совести?

— Постоянно о ней думаю… Впрочем, если не хотите, не пейте, да вам, по моим наблюдениям, не так-то и надо это пить, лучше найдите мне самого большого здесь негодяя, и я сделаю из него агнца.

— Вот это уже интересно, герр Войтецкий! Только позвольте узнать, каковы ваши методы отбора негодяев?

— Негодяй — это мерзавец, который уничтожает других морально и физически.

— Но позвольте, не хотите же вы сказать, что, заставив принять другого ваши мутанты и переделав его психику, то есть сделав его другим, вы не уничтожите его как личность, а может быть, и физически.

— Это совсем другое дело.

— Не понимаю.

Войтецкий не знал, что и сказать.

— Вспомните несколько библейских сюжетов на этот счет. Может быть, они вам помогут…

В ту же ночь, встретившись один на один с Мильнером, Вендт доложил ему о разговоре с Войтецким.

— Только не переигрывай, завтра мы найдем ему объект для экспериментов.

И действительно, назавтра такой объект был найден. Им оказался озлобленный матрос в разорванной тельняшке, видимо из десантников. Под кожей его играли мускулы, он с ненавистью смотрел на своих мучителей. Видно было, что он не намерен им ни в чем уступать, готов умереть, но не отступить от своих идей. Утром его доставили к Войтецкому.

Войтецкий долго изучал все, что было написано в досье про матроса, потом, видимо удовлетворившись, попросил по-русски:

— Мне надо вас посмотреть.

— Перебьешься, фашистская морда, — внятно и злобно сказал матрос.

Войтецкий покраснел.

Двое охранников принялись сдирать с матроса его одежду. Он легко бросил обоих на пол. Пришло подкрепление — еще шестеро. Матроса повалили.

— Мы держим его, герр профессор.

Невесть как оказавшейся в лаборатории монтажной автомобильной лопаткой они разомкнули матросу ставшие стальными челюсти.

Войтецкий буквально влил в него стакан с мутантами.

— Подержите его немного, мутанты впитываются в кровь как спирт, через пять-десять минут они завладеют его мозгом.

Но мутанты завладели мозгом матроса значительно раньше.

Страшно было смотреть на этого громилу, который только что был агрессивен и готов был разорвать пеленавших его охранников.

Теперь он превратился в безвольное наивное существо, был мгновенно приручен. Вендт смотрел на это, как на чудо. Охранники все еще стояли наготове и тоже не верили своим глазам, они представляли все как сцену, которую матрос мог в любую секунду прекратить играть, и тогда им снова пришлось бы его пеленать.

Но матрос «играть» не перестал. Со слезами умиления глядя на своих палачей, он шептал что-то и искательно глядел им в глаза.

— Это надолго с ним? — понизив голос, спросил Вендт.

— Не знаю, — ответил Войтецкий, — полагаю, что навсегда. Ведь, войдя в химическую реакцию, клетки его мозга перестроились.

Воцарилось молчание.

Охранники удалились.

Вендт также откланялся. Матрос вопросительно посмотрел на Войтецкого. Войтецкий показал глазами на дверь. Там матроса уже ждали и по приказанию Мильнера доставили к нему в кабинет.

Через полчаса из кабинета Мильнера раздался выстрел, потом еще один и послышался гневный голос: «Уберите эту падаль».

Вошедшие охранники вынесли труп матроса.

Мильнер убил его. Почему это произошло, никто не понял, но Мильнер остался очень недоволен экспериментом.

— А разве нельзя сделать из них скотов? — откровенно спросил он Мирослава.

Войтецкий промолчал. Он понял, что его работа никому не нужна и он никому не нужен, нужны рабы… Он их рейху поставить не может и не хочет.

Из архива Вождаева