Импортный свидетель [Сборник]

— Найдите журналиста, расскажите ему всю эту историю, естественно в выгодном для себя свете, и напечатайте. как гонение на борца за справедливость. Сейчас у вас в стране мутное время, масса статей идет без проверки и без проверки же людей снимают с постов и доводят до инфарктов, так что давайте бейте вашего Нестерова. Нужна будет финансовая помощь — обращайтесь.

Саша удивленно поднял голову^ Хангер бросил на стол тридцать долларов.

— Доедайте и сразу в редакцию, а я пойду, у меня дела.

И Хангер исчез. А Саша остался дожевывать роскошный обед.

Принесли эларджи, и, не зная толком, как есть этот ароматный сыр, Саша положил его на хлеб и стал откусывать от целого куска.

19

— Останешься?

— А хочешь?

Она чуть прильнула к нему.

Секундная неловкость прошла. Он почувствовал себя хозяином. Она приготовила хороший стандартный ужин. Он вспомнил свое посещение «Арагви». Сейчас перед ним был цыпленок с аджикой, бутылка коньяка и мороженое. Потом пили чай, потом он показывал ей танцевальные па, непостижимые в своем многообразии, приемы борьбы у-шу, которые, он врал, что знает от знакомых китаистов.

Потом, когда она относила посуду в раковину на кухню, он смотрел ее библиотеку — стандартный набор книг: Булгаков, Рыбаков, Айтматов, Кафка, многочисленные энциклопедические словари, «Пеппи — длинный чулок», О`Генри, Похлебкин, Гашек, Майн Рид, Маркес, Парнов, затрепанный карповский «Полководец» и множество статуэточек, куколок, эстампов и т. п., какие-то раскадровки тут же на стенах.

— А ты чего делаешь? — спросил он, имея в виду ее профессию.

Она поняла:

— Работаю на «Мультфильме».

— Мультяшки делаешь? Ах да, ты говорила при нашей первой встрече.

— Целая фабрика делает, ну и я…

Утром он проснулся и обнаружил себя в одиночестве в чужой постели. Он встал, прошелся, раздетый, по квартирке — хорошая однокомнатная квартирка. Жаль, он с родителями живет в четырехкомнатной, нету там уюта. Забрел в ванную, принял душ. Нашел полотенце, вытерся и едва успел одеться, как раздался звонок в дверь.

Это была Оля. Он открыл дверь, она его чмокнула совсем по-домашнему и тотчас же отправилась на кухню — готовить завтрак. Хозяйственная. И, видно, самостоятельная. Если ей меньше, чем ему, и если там ничего себе родители, то почему бы и нет?! Саша был сторонник немедленных решений.

— У тебя чего — нет родителей?

— Есть, они живут отдельно: папа — научный работник, мама — режиссер на телевидении. Они сейчас в отъезде.

— За рубежом? — тоскливо спросил Саша.

— Ага.

— Далеко?

Зашипело русское масло на сковородке.

— Ты вырезку прожаренную или кровавую любишь?

Ему это было все равно. Он глупо улыбался и думал о том, как бы предков «раскочегарить» на однокомнатную квартиру и сменять ту и эту — Олину, и о том, чтобы получить машину от Хангера, а затем пижонить бы в газете классом повыше той, где он теперь обретается, и жизнь, можно сказать, сложилась бы. Все казалось предельно просто!

Саша зашел в комнату и увидел свою зеленую папку с полным досье на самого себя. Эту папку он притащил даже к новой своей возлюбленной, так как нигде не расставался с нею. Он не мог ее пока уничтожить, потому что пока там были силки в случае чего и для Хангера, так ему во всяком случае казалось.

Оля позвала в кухню завтракать.

За завтраком поговорили о том о сем, и он откланялся, надеясь сегодня вечером же вернуться.

А Оленька села и задумалась. И думала она о том, что, в сущности, все мужики — дерьмо и потребители, и хотя и говорят, что много хороших парней на свете, ей пока не встретилось такого. И этот Санечка тоже такой же, как все. Правда, он, может быть, тоже ищет свое. Все ищут…

Вечером Оля сделала множество покупок и спешила домой, быть может, думая о семье, о будущем. Ведь ее ждал Саша…

По дороге домой Оля заметила, как какой-то молодой человек потащился, видимо, от нечего делать за ней. Он был одет в летний серый костюм, на нем была белая рубашка и галстук. Он проводил ее до подъезда.

«Тоже мне уличный ухажер-сводник», — подумала Оля и нажала кнопку лифта. А «ухажер-сводник» поглядел, на каком этаже остановился лифт, и только после этого, посчитав, вероятно, свою задачу выполненной, исчез.

20

Николай Константинович Нестеров сидел в кабинете и читал выдержки из показаний очевидцев пожара, сопоставляя их и анализируя (метод работы давнишний), как вдруг секретарь следственной части Тамара, появившись в дверях и в очередной раз зардевшись (она всегда краснела, когда видела Нестерова, — он ей нравился), сказала:

— Николай Константинович, вас к Зубкову.

Начальник следственной части Зубков сидел за столом, и глаза его были устремлены на вошедшего Нестерова.

— Привет, старичок, — сказал ему Нестеров, по обыкновению своему, не придав никакого значения вызову к начальству.

— Привет, привет, садись. Сейчас я тебе настроение испорчу, — предупредил Зубков.