Impossible (СИ)

- И что я должен делать с твоим “прости”? - спросил он тихо. - Серьезно, я жалею, что позвонил. Что я ожидал услышать, кроме очередного упоминания отца? Почему все думают, что я должен, не знаю, страдать из-за этого? Я хочу только понять, почему никто не может пройти чертов тест и как же, мать его, это сделать.

Он отключил связь, но Вайнона еще долго сидела и смотрела в пустой экран перед собой. Для нее, Сэма, Пайка Джордж был живым человеком, а для Джима только глянцевая картинка в раме, к тому же, слишком идеальная, чтобы походить на живого человека. Разве она рассказывала ему, как Джордж смешно морщился? Каким он был бестолковым поваром, и Сэм предпочитал ходить голодным, нежели рискнуть и съесть отцовскую яичницу. Как он умел ладить с мальчишками, превращая каждую игру в командную работу и строя даже самых отъявленных шалопаев. Как рыбачил вместе с Кристофером и Арчером в командировках, как они все вместе ходили в походы в дни юности.

Сэм все это помнил, а Джим нет. Для Сэма потеря отца была раной, для Джима - фактом в книге. У них всех было “до” и “после”, у Джима только данность.

Почему им всем казалось, что он должен страдать? И когда он не мог этого делать, когда он жил и дышал полной грудью, они все старались напомнить ему, погасить его внутреннюю лампочку, словно им было стыдно перед кем-то, что Джим не горюет, не ощущает потери. Словно им было нужно, чтобы ему тоже было плохо.

Хотелось заплакать, но это было то, что она делала всегда, когда не могла ничего изменить. Всегда жалость к себе и побег от проблем в космос. Она глубоко вдохнула, откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.

Может, хватит? Может, настало время исправлять ошибки, а не рыдать над старыми, совершая все новые? Только что она может сделать?

После звонка матери легче не стало.

Он бы даже не удивился, если бы в итоге ему сказали, что позволяют пройти тест только потому, что его отец, бла-бла-бла. Или если бы его отправили к психологу, как они, скорее всего, и сделают, если он допустит еще один провал.

Это, конечно, всего лишь компьютерная симуляция, но… Джим вспомнил чувство бессилия, охватывающее его в таких ситуациях: вот Фрэнк бьет его в лицо, и ему нельзя ответить; вот Сэм отворачивается и уходит из дома, и что бы Джим ни сказал, это не поможет; вот мама рассеяно гладит его по голове с этим своим вечным грустным и подавленным видом, и он не может расшевелить ее, хоть кричи; вот гложущее одиночество на съемной квартире, и пусть он приведет сюда хоть сто девушек, лучше не станет; вот Спок ясно показывает, что стыдится Джима, как фаллоимитатора в шкафу; а вот на экране симулятора проклятое “Провал”, и кулаки сами собой сжимаются до хруста.

Бессилие - вот его главный враг. Не потому что он жаждет всю жизнь выигрывать, жизнь не матч, и он умеет признавать противника сильнее. Но пытаться до конца, решать, когда другие боятся, не отступать, если есть, что терять - это был его воздух, это было то, чего никто не понимал сейчас. Если бы он в это не верил, однажды Фрэнк бы прибил его, или он стал бы таким же бесцветным, как мама, или ему светила бы дорога в психушку, или четверо кадетов не избили бы его, и Пайк не дал бы ему шанс на новую жизнь… Он должен был продолжать улыбаться, хоть разбитыми губами, хоть одними глазами, должен был идти дальше и не сдаваться.

Речь не о выигрыше. Речь о том, чтобы не давать бессилию захватить себя. Не говорить: “Я сделал все, что мог”, не опускать руки, если это действительно важно. Как только возникает желание сдаться, это знак того, что нужно бороться дальше.

Иначе никак.

И у него появилась идея. Что ж, раз Звездный Флот считает, что переговоры вести нет смысла, что мы тут все собрались в войнушку играть… Он им устроит.

Это восстановление справедливости. Они хотят обмануть Джима априори непроходимым тестом? Тогда Джим обманет их и сделает их тест проходимым.

Хотя искушение запрограммировать тест на переговоры было очень сильным.

Почти три ночи ушло у Джима на создание подпрограммы, которая бы могла это осуществить. Не то, чтобы он не мог сделать это быстрее, но необходимо было понять, в какой момент ему нужен перелом в ходе теста и какого рода. Можно было вообще отключить пушки клингонов, встроить буксирующий луч, сделать боевые птицы уязвимее, увеличить мощность щитов или вооружения… Все это было слишком топорно, но Джим хотел бы бросить это в лицо ханжам, составлявшим тест, мол, подавитесь, я знаю, что он непроходим, вы обманули меня, я обманул вас, все честно.

Но он решил поступить хитрее. Если они заметят, если они поймут, где и что именно случилось, тогда он выскажет им все, что думает о такой подлости. Если же нет, это даст шанс прочим, если они додумаются, где лежит “сюрприз” для них. К тому же, возможно это посчитают ошибкой создателей теста, и командование укусит само себя за хвост. Тоже недурно.

Однако проблема начиналась не здесь. Настоящая проблема заключалась в том, чтобы как-то встроить это в сам тест. Для этого нужен был код доступа кого-то из разработчиков.