Импрессионисты. Игра света и цвета

Однажды Огюст Ренуар сравнил себя с пробкой, которую несет по волнам. С неистовой страстью (порой беззаботно) он отдавался бушующим «волнам», которые несли его по изменчивым просторам мира художеств. И, увлекаемый потоком жизни, всегда полагался на волю событий и обстоятельств, лишь едва подправляя свое движение. Несмотря на такую кажущуюся легкомысленность, ему везло в жизни: он добился больших успехов в живописи. Его даже можно назвать настоящим везунчиком. Хотя Огюст мог выбрать иной путь. Например, мог бы стать музыкантом и певцом.

П. О. Ренуар. Мадам Шарпантье с детьми. 1878. Музей Метрополитен, Нью-Йорк

Кроме всех талантов, которыми Огюст одарен был природой сверх меры, он еще имел красивый голос. И надо же было такому случиться, что его первым учителем музыки был не кто иной, как Шарль Гуно. Огюст пел в детском хоре в храме, регентом которого был великий композитор, обнаруживший музыкальный дар в мальчике. Гуно даже уговаривал родителей будущего художника отдать его к нему на обучение, убеждал, что карьера оперного певца дает достаточно неплохой доход — порядка 10 тысяч франков. Но молодое дарование не прельстилось на большие деньги, потому что, во-первых, уже давно решило, что будет рисовать, и, во-вторых, уже тогда неплохо зарабатывало: родители рано отдали Огюста на фабрику фарфора обучаться росписи посуды и статуэток, уже с 13 лет он получал вполне приличные деньги. И надо сказать, у него все получалось. Сначала рисовал виньетки, потом стал писать портреты Марии Антуанетты, и так, что, набив руку, стал зарабатывать еще больше, что вызвало даже конфликт с владельцем фабрики, так как тому, естественно, не хотелось платить больше.

Изображая женские образы, многие художники выбирали лица определенного типажа. Например, у героинь Рафаэля прослеживаются черты, по всей вероятности, его матери, а у персонажей Боттичелли — Симонетты Веспуччи из рода Каттанео. У Ренуара же нет портрета матери в зрелом возрасте, но очевидно, что какие-то черты ее им так или иначе были отражены. Если взглянуть на ретроспективу его женских портретов, то можно заметить общие характеристики — героини такие же пухленькие, как его очаровательная жена Алина Шариго. Он познакомился с ней в начале 1880-х гг. и с тех пор написал множество ее портретов. При выборе натурщиц предпочтение оказывались моделям с подобным характером внешности.

Нет ничего удивительного в том, что у Ренуара были определенные вкусовые предпочтения — так же как и у любого другого человека.

А как выглядел сам мастер? Сухощавый, с нервным лицом, неспокойный в поведении. По свидетельству окружающих, он не мог долго усидеть в одном положении, постоянно двигался, что-то вечно перекладывал с места на место, прибегал, давал указания, потом возвращался — и так без конца. Важно отметить: он очень быстро работал! Кстати, именно эта сноровка наряду со способностью находить общий язык с любым ребенком позволила ему сделать так много детских портретов. Это тем более удивительно, что детей сложно писать, учитывая их непоседливость.

Один из ярких примеров, доказывающий его «скорострельность», — создание портрета великого немецкого композитора Вагнера. Гений классической музыки сурово сказал художнику по-немецки: «У меня только 25 минут, больше нет времени для портрета!» И сел позировать. Через 25 минут Ренуар показал ему живописный портрет: «Все, я закончил».

П. О. Ренуар. Натюрморт с анемонами. 1909. Частная коллекция

Можете вообразить себе скорость, с которой он работал? Неудивительно, что за свою жизнь он написал более 6 тысяч полотен, то есть «производил» почти по две работы в неделю. И не прекращал свою активную деятельность до конца жизни, даже уже будучи полностью парализованным в 78 лет. Помощники переносили его к мольберту, надевали на большой палец правой руки тряпичный напальчник и вкладывали в него кисть. Огюст во время работы только давал указание, какую кисть ему надо подать. Последняя картина, которую он закончил за день до смерти, называлась «Натюрморт с анемонами». Друзья удивлялись: «Зачем ты пишешь? Для чего тебе это нужно?» А он отвечал: «Я не могу не писать».

Для Ренуара работа была смыслом жизни. Когда Глейр, учитель в мастерской, в которую Огюст поступил в 1862 г. спросил: «Вы, наверное, рисуете, потому что любите?», тот ответил: «Да, я не рисовал бы, если бы не любил». И всегда о живописи говорил как о смысле своего существования.

Будучи подмастерьем на фабрике фарфора, обеденное время он использовал для того, чтобы сбегать лишний раз в Лувр посмотреть на картины. Позже он добился разрешения у начальства и постоянно ходил в Лувр копировать выставленные полотна. Уже тогда Огюст пришел к выводу, что самой лучшей школой для него является именно Лувр, где погружаешься в особую атмосферу художественной лаборатории и проникаешься магией творчества.