Импринт

Аарон: Какой трах? Почему меня не пригласили на вашу оргию? Я схожу с ума от скуки.

Эрик: Ты только что сильно покалечил чувака на ринге. Твою мать, принцесса, тебе до сих пор скучно?

Аарон: Ты будешь реветь в собственной луже крови, Боулмен, если еще раз назовешь меня не по фамилии.

Эрик что-то печатает, но затем стирает сообщение, понимая, что Кинг никогда не разбрасывается пустыми угрозами.

А я до сих пор жду сообщение от Чона. Я знаю, зачем он сделал это. Но его странные своднические наклонности не оправдывают того факта, что он, блядь, тронул мое.

Чон: Я прошу прощения, Кастил. Но я больше не мог смотреть на твою жалкую душу, помешавшуюся на какой-то девчонке. Либо вы вместе, либо ты разрушишь ее, когда Кэт захочет от тебя уйти. А она захочет от тебя уйти, потому что желания Катерины никогда не будут совпадать с твоими.

Он прислал это в личных сообщениях. Я спокойно докуриваю сигарету, размышляя о его наказании.

Кэт. Какого хрена он называет ее неполным именем?

Кастил: Ты не сделал вывод.

Проходит всего пара секунд, когда показывается ответ.

Чон: Я никогда не прикоснусь к ней.

Я тушу сигарету и блокирую телефон. Слабые лучи солнца начинают проглядывать сквозь серые облака. Обычно в это время Катерина выходит на пробежку.

Я терпел целых семь часов. Думаю, пора разбудить моего милого котенка.

Элгин, Шотландия.

Призрак.

Семь лет назад.

Резкое жжение нервов взрывается в моем теле, и я медленно выплываю из тумана.

Температура поднимается до максимума, мне никогда не было так тепло. Даже жарко. Но призраки продолжают преследовать, пугать, изводить, и я снова забываю, что означает дыхание. Легкие горят от недостатка воздуха. Я открываю рот, чтобы поймать глоток кислорода, но он улетучивается, словно убегая от меня.

Я не могу дышать.

Паника просачивается в каждый дюйм моего тела, пока демон не нависает надо мной подобно Мрачному Жнецу. Я чувствую его тяжелую темную энергию, окутывающую все вокруг. Вдыхаю его пьянящий мужской аромат с привкусом яблочного табака. Просто… подчиняюсь.

Болезненная пытка превращается в нечто гораздо большее и пугающее… А затем моих губ касаются чужие. Карают, наказывают, вдыхают в меня свой воздух, делясь им. И больно кусают, когда моя диафрагма задерживает свое движение вверх.

Когда дыхание восстанавливается, из меня вырывается стон. Все мое тело дрожит от интенсивности чужих прикосновений. Околдовывающие поцелуи-укусы движутся вниз, начиная от линии челюсти и заканчивая сжавшимся животом.

Я все еще жду, когда мой здравый смысл даст о себе знать, когда мои ноги раздвигают.

Я задыхаюсь, но не сопротивляюсь.

Я жажду этого. И я… не хочу просыпаться.

Моя спина выгибается дугой, когда мой кошмар вылизывает весь путь от моего клитора до входа и обратно. Удовольствие умывает меня, засасывая все глубже и глубже.

Ток бьет по моим нервам, и я стону, чувствую его везде. Его пальцы, с силой сжимающие мои бедра, его шелковистые влажные волосы, щекочущие кожу, его язык у меня между ног. Я хочу закричать, но способна издавать лишь тонкие всхлипы и стоны, особенно когда его зубы прикусывают кожу, чтобы опять продвинуться дальше и свести меня с ума.

Я полностью принадлежу моему кошмару, пока глубокий хриплый голос не раздается в комнате, вырывая меня на поверхность:

– Просыпайся, котенок. Я хочу позавтракать тобой.

Моя мозговая активность восстанавливается, и вчерашние воспоминания обрушиваются на меня подобно смертоносному шторму, сносящему все на своем пути.

Погоня. Лес. Поцелуи. Укусы. Боль. Его безжалостные движения внутри меня.

Я вспоминаю все.

То, как он отнес меня в поместье, мыл мое ослабевшее тело, даже сушил мои волосы, чтобы я не заболела после интенсивного животного акта посреди бушующей природы.

Жар распространяется от макушки до пят, и я зажмуриваюсь, сдерживая звуки. Его язык продолжает медленное, даже болезненное посасывание, заставляя меня капать прямо на простыню, в которую я вцепляюсь пальцами.

Я совершенно голая. И Кастил вылизывал меня, пока я была во сне. О господи-боже-мой.

– Ты проснулась, – его горячее дыхание обдает мою сердцевину, и я буквально ощущаю, как он ухмыляется. – Я больше не мог терпеть. Твоя мокрая киска приглашала меня попробовать ее. Стони громче, Катерина.