Импровиз. Магия менестреля

Отец Сабан даже оскорбился слегка. Пенять ему, четверть века прожившему во дворце герцога, не удалённость от светской жизни? Но Вседержитель учил людей смирению и потому священник мгновенно взял себя в руки, погасив вспышку гнева в самом зародыше, не дал из тлеющей искры разразиться пламени, способному, прежде всего, выставить его в нехорошем свете. Ведь несдержанный священник, прежде всего, плохой священник. Какое право имеет он учить паству смирению, если сам несдержан и порывист? Попробовал рассмотреть пранов повнимательнее.

— Не ломайте голову, святой отец, — пришёл ему на выручку Жако. — Видите того носатого прана на светло-сером коне?

— Того, который выслушивает нравоучения от слуги?

— Да, именно его. Похоже, лет двадцать назад этот слуга усаживал своего хозяина на горшок. С тех пор у них установились доверительные отношения. Даже слишком доверительные.

— Всё может быть, — включился в игру Сабан. — Очень вероятно, что слуга этот порол прана в отрочестве по распоряжению благородного папеньки, не желающего утруждать себя работой, присущей черни.

— Вам видно его герб?

— С годами я всё хуже и хуже вижу вблизи, скоро читать «Житие» не смогу. Но на расстоянии глаза ещё не подводили меня. Это жёлтый горностай. Или ласка.

— Правильно! Дом Жёлтого Горностая. Они вассалы Дома Серебряного Барса. Довольно богатый Дом в трёх днях пути к северу от Аркайла. Теперь смотрите на того оборванца, у которого конь вот-вот упадёт и сдохнет.

— Плохо видно. Вышивка совсем затёртая. Что-то красноватое и рогатое.

— Дом Пунцовой Козы. Разорились ещё три поколения назад. Говорят, глава Дома сам ходит косить вместе с той дюжиной крестьян, что ещё у него сохранились. Но они никогда не стремились на службу к Дому Чёрного Единорога. Полагаю, всё дела в какой-то старинной обиде. И, кстати, они тоже вассалы Дома Серебряного Барса.

— Ты думаешь, сын мой, этот юноша едет в Аркайл в поисках службы?

— А зачем ещё едут в столицу отпрыски Домов, которым не за что даже новые сапоги купить? Гляньте, у него подошва почти отвалилась. Совсем как у меня.

— Откуда ты так хорошо знаешь гербы Домов, сын мой? — Удивился отец Сабан. — Ведь ты же купец, а не гвардеец.

— Я достаточно долго жил в Аркайле. Занимался торговлей. Когда только начинал, то сам ездил, покупал зерно по округе. Потом, когда разбогател, ко мне приезжали и купцы, и праны… Даже из Высоких Домов. Поневоле начнёшь разбираться в гербах Домов и кто кому служит. А эти старые ссоры! Они уже и не помнят, чей дедушка первый начал, чья мозоль на балу пострадала, зато за шпаги хватаются при каждом удобном случае. Вот как-то раз зашли ко мне… Впрочем, не буду вас утомлять, святой отец. Посмотрите лучше на третьего. Во-он на того красавчика с серьгой в ухе, расфуфыренного, как продажная девка… Ой, простите, святой отец, снова я показываю себя не с лучшей стороны.

— Главное, что ты раскаиваешься, сын мой. А ведь ты раскаиваешься?

— Конечно, святой отец. А как же иначе?

— Ну, вот и хорошо. Так на кого, говоришь, посмотреть? На во-он того прекрасно одетого благородного юношу на…

— На замечательном гнедом жеребце трагерских кровей. Вы видите его герб.

— Отлично вижу. Лазоревый Ёж, вышитый бисером. Или даже сапфирной пылью.

— Не удивлюсь, если так. Его папенька очень богат. Просто до неприличия. Вполне возможно, что Дом Лазурного Ежа скоро станет вровень с Высокими Домами. Только захотят ли «серебряные барсы»? Ведь он тоже их вассал.

Священник почувствовал, что его охватывает азарт. Хоть он уже лет сорок не играл в кости — последний раз баловался совсем юным послушником. Прослеживалась определённая закономерность. Ну, не могло же быть случайным совпадением то, что три подряд молодых прана, приехавших в столицу оказались вассалами Дома Серебряного Барса. А как насчёт остальных.

— А тот светловолосый, похожий на браккарца, на вороном коне? — Спросил он.

— Это тот, у которого уздечка с капсюлем? Дом Белого Пса. Вассал «барсов».

— А молоденький совсем в бордовом берете? У него зелёная лошадка на камзоле.

— Дом Зелёного Коня. Тоже вассал.

— А с медведкой?

— Дом Медной Медведки. Их должно быть два брата. Погодки. Тоже вассалы «барсов».

— Мне кажется, об остальных и упоминать нет смысла?

— Можете поверить мне на слово. Все собравшиеся здесь праны, богатые и бедные, именитые и не очень, связаны вассальной присягой с Домом Серебряного Барса.

— И зачем они здесь?

— Вот этого, святой отец, я вам сказать не могу.

— Зачем же тогда, сын мой, ты привлёк к ним моё внимание?

— Да просто так, святой отец, — усмехнулся Жако. — Надо же о чём-то поговорить, пока стражники открывают ворота.

— Ты думаешь? — начал Сабан и осекся.