Импровиз. Надежда менестреля

— Да это было, — не стал спорить альт Грегор. — Но давно. Сейчас в Аркайле установилось справедливое правление. Я вполне допускаю, что безумец Айден не стоит и мизинца своего деда, что настоящими правителями будут братья альт Кайны, но ведь он законный наследник…

— Айден?

— Именно Айден. А вы разве не знаете имени герцога Аркайла?

— А вы разве не знаете, что в Аркаелё сейчас правит герцогиня?

— Я вполне допускаю, что прана Леаха, как вдовствующая…

— Какая прана Леаха? — Махтун остановился у грот-мачты. — Вы что, совсем ничего не знаете?

— А что я должен знать?

— В Аркайле теперь новый правитель. Вернее правительница. Прана Мариза из Дома Серебряного Барса.

— А что с Айденом?

— Этого никто не знает. Герцог Айден из Дома Чёрного Единорога, прана Леаха, мать его, и ей братья — Шэн и Льюк альт Кайны отстранены от власти и арестованы. Судьба их неведома. Ходят разные слухи. Кто-то полагает, что их отправили в казематы под Севреной Башней, некоторые думают, что их просто придушили без лишнего шума и тела сбросили в залив.

— Погодите… — Ланс потёр виски. — Мариза сместила безумного брата?

— Именно так. При поддержке Дома Серебряного Барса и некоторых других Домов.

— Ну, что ж… Этого следовало ожидать. Айден — вечный ребёнок. Леаха — совершенно бездарная, если речь заходит об управлении государством. А братья альт Кайны попросту грабители…

— То есть вы оправдываете дворцовый переворот?

— Такой — да.

— Но ведь вы только что радовались справедливому правлению в Аркайле и гордились, что у вас всё по закону.

— Есть прецеденты. Можно поискать в архивах Кевинала и Трагеры. Известны случаи, когда представители младшей ветви того или иного Дома брали власть в свои руки, если оказывалось, что…

— При этом вы оправдываете насилие? Вооружённый захват власти, аресты, убийства?

— Почему же оправдываю? А воспринимаю это, как нечто не очень приятное, но необходимое.

— Но если дело происходит не в Аркайле, то кровавый переворот — зло.

— По-моему, вы передёргиваете, пран Махтун. Разговор у нас зашёл не об этом. Хотя я благодарен вам за новые для меня сведения об Аркайле.

— А о чём зашёл разговор?

— А вы не помните?

— Мне кажется, вы не помните.

— Я попытался возразить вам. Не страх порождает уважение, а любовь.

— И попытались убедить меня, что правители Аркайла достигают уважения через народную любовь.

— Ну, не совсем так… — Устало кивнул Ланс. — Но по существу — верно.

— А я тут же привёл вам пример новой власти в Аркайле, которая держится исключительно на страхе.

— Голословное утверждение. Арест глав Домов Охряного Змея и Чёрного Единорога я понимаю и признаю — по-иному было нельзя. Но ни случаи убийства, ни даже заключения в подвалы не имеют доказательств. Досужие домыслы…

— Не такие уж и досужие. Что вы скажете об аресте и казни пран Оррэл и прана Вельма альт Горран из Дома Лазоревого Кота?

— О, Вседержитель! — Охнул менестрель. — Их-то за что?

— За сына.

— За Деррика альт Горрана? Но он же капитан гвардии, один из самых преданных престолу офицеров…

— Да. И убил его светлость Гворра.

— Как? — Ланс ощутил внезапный приступ головокружения, оперся рукой о мачту. — Гворра? Деррик?

— Разве вы не догадываетесь о мотивах убийства?

— Моим кинжалом… Щенок, каналья… — Менестрель вспомнил ненавидящий взгляд гвардейца, которым он сверлил его через решётку. Его злорадную ухмылку, когда Ланс всходил на эшафот и растерянно-разочарованное выражение, когда объявляли помилование. Так вот оно что! Одним ударом кинжала он хотел избавиться сразу от двоих. Воистину, ревность — страшное чувство. Как же оно разительно отличается от любви. Любовь толкает на созидание, на самопожертвование… Ну, конечно, если это подлинная любовь, а не сиюминутная похоть. Зато поступки, продиктованные ревностью, всегда имеют запашок подлости и предательства. Ревнивец жаден, злобен, хитёр. Он способен ударить в спину, написать донос. Многие полагают, что ревность порождается излишне сильной страстью и невозможностью смириться с потерей. Но недаром браккарский поэт Дар-Шенн Злой Язык написал:

Мы с ревностью сроднились — вот беда.

И не избегнем этой страсти никогда:

Она всегда рождается с любовью,

Но умирает вместе с нею не всегда.

Скорее всего, она происходит от зависти. Как это так?! Кто-то посмел кинуть взгляд на то, что принадлежит мне? Не любовь питает ревность, а уязвлённая гордость. Да что же это такое? Кто-то посмел предпочесть не меня? И багровая пелена ненависти застилает взор. Вскоре ревнивец начинает ненавидеть не только того, кто посмел встать на его пути, но и то, к кому он ревнует. Так любовь сменяется ненавистью, но ревность никуда не девается. Она остаётся, и продолжает выжигать душу изнутри.

Ланс зарычал, стукнул кулаком о дерево.

— Вызвать на дуэль он меня не мог? — Махтун пожал плечами, поэтому музыкант продолжал. — Наверное, побоялся. Кстати, что с ним? Арестован или в бегах?

— Он убит.

— При аресте?

— Нет, на дуэли. В день вашего побега из тюремной кареты.

— Кем?

— Капитаном стражи Коэлом альт Террилом из Дома Радужной Рыбы.

— Коэлом?