Импровиз. Надежда менестреля

— Сведения совершенно точные. Получены голубиной почтой. Я тогда был в Эр-Трагере, но у меня нет ни алейшего повода ставить донесение нашего посланника в Аркайле под сомнение. Коэл альт Террил заколол Деррика альт Горрана на заднем дворе герцогского замка, чему было множество свидетелей, а потом отправился погоню за вашей каретой, где и был застрелен браккарцем.

Ланс вдруг представил, как всё происходил в тот солнечный весенний день. Коэл каким-то образом узнал, что к убийству герцога Гворра причастен Деррик альт Горран. Возмутился. Скорее всего, потребовал сознаться. У Коэла всегда были свои, слегка странные представления о чести. Доносить он точно не стал бы, но мог попытаться приволочь изобличённого преступника на суд праны Леахи. Возникла сора, переросшая в поединок. Естественно, капитан стражи, подрабатывавший уроками фехтования, победил. У Деррика не было ни малейшего шанса выстоять против него. Ланс и сам не рискнул бы скрестить шпаги со старинным другом. Мастерство Коэла никогда не подвергалось сомнению. После Коэл помчался, сломя голову, чтобы остановить карету, увозившую менестреля в Северную Башню. Нужно было срочно объявить, что произошла чудовищная ошибка, и Ланс непричастен к убийству Гворра. Ну, а дальше всё вышло так, как вышло.

Менестрель, обтирая плечом мачту, уселся прямо на сырые доски палубы — ветер поднялся довольно сильный и с верхушек волн срывало целые облака мелких холодных брызг. Коэл погиб, спасая его, а узнавать об этом приходится несколько месяцев спустя и от айа-баганца. Какая несправедливая штука эта жизнь! В их неразлучной до недавних времён троице Коэл был лучшим. Самым честным, самым справедливым, самым преданным. Он не витал в небесах, не строил несбыточных планов, а служил отечеству верой и правдой, в отличие от Регнара и Ланса. Вседержитель обделил его магическим талантом и способностью творить музыку, но он ни разу не попрекнул этим своих друзей. Не просил у них денег взаймы, когда приходилось совсем туго, а упорно добивался своей цели, продвигаясь по служебной лестнице медленно, но верно. А они в это время получали награды от герцога и глав Высоких Домов и тут же спускали золото на ветер, даже не задумываясь, что их другу, возможно, не хватает пары монет на новую перевязь или камзол, приличествующий службе при дворе. Он ценил их дружбу и никогда не отказывался от встреч, даже если Жермина пилила его днями напролёт за совместную разгульную пирушку. Он единственный из тройки сочетался законным браком, обзавёлся детьми и ни разу — это Ланс знал совершенно точно! — не изменил супруге. Менестрель не знал, как обстоят дела с женским полом у Регнара, но уж собственные похождения не мог не помнить и не считал свой образ жизни достойным примером для подражания.

Коэл даже погибнуть умудрился, как герой.

А как погибнет он, Ланс альт Грегор, великий менестрель и не менее великий неудачник? На плахе? На колу? Подвешенный за ребро на крепостной стене Айа-Багаана?

И что он оставит после себя? Мелодии, которые всё равно никто не способен повторить? Воспоминания? Вряд ли его будут помнить, как добропорядочного подданного герцога Лазаля. Его славу можно назвать, скорее, дурной, чем доброй. Никто не скажет своему ребёнку — проживи свою жизнь так, как прожил Ланс альт Грегор из Дома Багярной Розы.

— Пран Ланс? — Капитан Махтун участливо склонился к менестрелю. — Зачем вы принимаете всё так близко к сердцу? Всё это в прошлом. Пусть мёртвые вечно блаженствуют в Горних Садах, а нам с вами надлежит заботиться о живых.

Глава 2, ч. 3

Альт Грегор кивнул. А ведь и правда. Погибших не воротишь. Оплакивать их должны жёны и матери. Мужчинам надлежит мстить или же ничего не делать, если для достойного отмщения руки коротки. Он попытался подняться, но резкая боль пронзила грудину. Снова сердце. Похоже, ему теперь противопоказано волноваться. Так недолго и на тот свет угодить. Кстати, отличный ход. То-то же айа-багаанцы расстроятся, когда знаменитый менестрель умрёт от сердечного приступа прямо у них на палубе. Что они скажут княгине? Как оправдаются?

Из-за боли улыбка получилась кривоватая, но Ланс махнул рукой.

— Не переживайте, капитан. У меня случается.

— Что случается? Вы побледнели как полотно! И губы синие… Я помогу вам подняться.

Он подхватил менестреля под локоть и потянул.

— Что с вами?

— Не беспокойтесь, — вяло отмахнулся Ланс, стараясь не обращать внимания на боль. — Моё сердце разбито в мелкие осколки. Чего же вы ожидали?

— Шуточки у вас…

«Да какие к болотным демонам шуточки…» — хотел ответить маг-музыкант, но промолчал. Не хотелось тратить силы на разговоры. Боль убавилась, но не исчезла. Просто из острой, подобно отлично заточенной шпаге, она стала сосущей, как минога, с которыми он едва не сроднился за время вынужденной жизни в Бракке.

— Вы хотели мне что-то показать, пран Махтун?

— Я теперь уж и не знаю, стоит ли…

— Ладно, показывайте. И прекратите держать меня под локоть — я же не прана вашего сердца.