Импровиз. Надежда менестреля

— Но победил я, пран Нор-Лисс, — попытался вклиниться в старческий монолог альт Грегор.

— Молчите и слушайте! Да, победили, но чудом. И какой ценой? Вы могли умереть, сжимая Ак-Нарта в объятиях, от сердечного приступа. Я, значит, вас всячески оберегаю, даже не прошу показать в полную силу ваши умения, поскольку знаю — излишнее перенапряжение сил может привести к трагическим последствиям, а вы вот как относитесь к собственной жизни?! Вы размениваете её ни за грош на пустые представления о чести. Не смейте перебивать! Без дуэлей никак не можете обойтись? Ну, проткнули бы тихонько кого-нибудь из младших сынов сухопутных капитанов и успокоились на этом. Нет же! Вам нужно было сцепиться с главой одного из Высоких Домов Браккары. И убить его! Ваше счастье, что поединок проходил при небывалом скопленье народа — свидетелями того, что вы дрались честно, могут выступить самое малое полсотни пранов, не считая мещан и черни. Поэтому любые претензии Дома я отметаю. Но… Нельзя сбрасывать со счетов, что у Ак-Нарта были приятели, были многоюродные племянники из младших ветвей, которые искренне им восхищались и тому подобное… В конце концов, в Бракке немало его учеников — Ак-Нарт охотно учил молодёжь фехтованию и был, кстати, мастером клинка. Одним из лучших в державе. Как вам, вообще, удалось его одолеть? Он что, был пьян до невменяемости?

— Он отлично стоял на ногах, — стараясь сохранять ледяное спокойствие, ответил Ланс. — И шпагу держал крепко.

— Я ж и говорю — поразительно… Не знаю, как вас теперь уберечь от учеников прана Ак-Нарта, желающих поквитаться за учителя. Большинство, конечно, побоятся, услышав королевский указ. Но ведь это чушь собачья — издавать указ о запрете дуэлей с одним-единственным человеком!

— А вы запретите дуэли совсем…

— Вы думаете, это смешно? Я хотел уже несколько раз, но понимаю, что тогда войду в историю Браккары, как самодур и деспот. Запретить дуэли — это вам не шутка. Шутка и довольно весёлая в вашем понимании, задать мне задачку, от которой лопается голова и ноют зубы… Как мне уберечь вас? Мешками с шерстью обложить или нарядить в старинный доспех из кованной стали? А может заточить в высокую башню? Что вы улыбаетесь?

— А что мне остаётся делать? — Развёл руками Ланс. — Я в вашей власти. Единственный способ, которым я могу покинуть Браккару, это броситься вниз головой на прибрежные скалы. Вот и решайте вопрос по вашему усмотрению. А я буду ждать. Что ещё может делать игрушка? Ваша и короля…

— Короля? — Нахмурился Нор-Лисс. — Время ваших игр с его величеством миновало, если вам интересно это знать. Знаете ли вы, что принцесса Ирелла минувшей ночью перерезала себе вены?

— Насколько я понял, она это частенько делает, — пожал плечами менестрель. — Главная её цель не покончить жизнь самоубийством, а привлечь к себе внимание.

— Увы, на это раз вы ошиблись. Её светлость умерла.

— Как?

— Истекла кровью. Помните зал, где садок с миногами?

— Ещё бы мне его не помнить!

— Легла на парапет и полоснула кинжалом по запястью. Кровь текла в воду… Её нашли уже холодной.

— Да примет Вседержитель её душу, — вздохнул менестрель. — Его величество будет безутешен, я полагаю…

— Его величеству не привыкать хоронить детей. И мстить за них.

— Церковь осуждает мщение.

— Не в Браккаре.

— Ну, пусть так, а я здесь при чём? Разве я виновен в смерти её высочества?

— Это с какой стороны поглядеть. Её высочество Ак-Ирелла из Дома Белой Акулы оставила записку. «Сообщите менестрелю Лансу альт Грегору, что от большой любви умереть можно».

Маг-музыкант скрипнул зубами. Зачем он только распинался, обнажал душу, подбирал слова, которые могли показаться убедительными? Всё впустую. Ирелла вела свою игру. От начала до конца. И он был в этой игре мелкой картой, «шестёркой».

— Лучше бы она написала, как подставила меня Ак-Нарту, отвлекая разговором…

— Пран Ланс! Не пытайтесь упасть в моих глазах ещё ниже. Мы говорим об особе королевской крови, которая ушла из жизни. Ваши упрёки и жалобы неуместны.

— Если я столь мало ценен в ваших глазах, прогоните меня, — Ланс начал закипать не столько от оскорблений, сколько от равнодушного и холодного тона, коим они высказывались. — Что может быть проще?

— Предоставьте мне самому решать, кого прогонять, а кого — нет. Не пытайтесь перехитрить меня. В этих играх вы — малёк, едва вылупившийся из икринки. Просто слушайте и запоминайте. Ваша относительная свобода закончилась. Для вашего же блага. И не перебивайте, я сказал! С сегодняшнего дня вам запрещено покидать вашу комнату. Об уроках музыки для его величества тоже придётся забыть. Вряд и король будет ближайшее время думать о цимбалах и дудочках. И не смейте возражать. Радуйтесь, что я пока что оставлю эту записку у себя. Не уверен, что его величество не прикажет скормить вас акулам, прочитав её. Думаю, в течение седмицы или двух вы покажете мне, каким образом вам удалось захватить управление караккой.