Импровиз. Надежда менестреля

— Пран Этуан альт Рутена продолжает командовать объединённым войском. Командиры полков, рот и соединений дворянского ополчения подчиняются ему, но получают определённую свободу для принятия решений, согласно обстоятельствам. Меняющимся обстоятельствам. Суд будет продолжен после победы.

— Но, ваша светлость…

— Это моё последнее слово! Пран Этуан!

— Да, ваша светлость?

— Немедленно отправляйтесь на передовую. На моё решения повлияет то, насколько быстро мы отгоним врага от наших рубежей.

— Слушаюсь, ваша светлость.

Кузен герцогини прижал кулак к груди, поклонился и вышел скорым шагом.

— Остальные праны могут быть свободными. Займитесь, наконец, настоящим мужским делом. Прана Реналла!

— Да, ваша светлость, — пискнула та, снова чувствуя, что теряет волю и твёрдость.

— Вам бы я не советовала отправляться в замок Ониксового Змея. Это слишком опасно. Дождитесь, когда враг будет разбит и отброшен.

— Прана Реналла останется гостьей в Роте Стальных Котов, — тоном, не терпящим возражений, произнёс пран Жерон. — Поскольку я немедленно отбываю на передовую, замещать меня в городе будет лейтенант Пьетро альт Макос. На него я и возлагаю ответственность за безопасность праны Реналлы.

— Клянусь мощами святого Трентильяна, — поднялся лейтенант. — Даже волос не упадёт с головы праны Реналлы, пока я жив.

— Не сомневаюсь в вашей доблести, — взмахнула веером, резко закрыла его и сжала ладонями. — Ступайте все!

— Не, не все! — вмешался пран Клеан. — Нам с праном Жероном следует провести небольшой закрытый совет. Вы, я и её светлость. Вы не возражаете, пран Жерон?

— Никоим образом, — склонил голову капитан. — Прошу лишь об одном — давайте проведём совет как можно быстрее. Я, в самом деле, намерен, немедленно отбыть к основным силам Роты.

— Даже не сомневайтесь, — улыбнулся глава Дома Бирюзовой Черепахи.

Уже в анфиладе, ведущей к выходу из ратуши, Реналла поняла, что сейчас рухнет без чувств. Голова закружилась, ослабели руки и ноги, предательски закончился воздух в лёгких. Она бы и упала, если бы сильная ладонь Пьетро альт Макоса не удержала её под локоть, а потом, полуобняв за талию, лейтенант помог её выйти на свежий воздух.

Над Вожероном царила ранняя осень. Чуть желтели края листьев на раскидистых яблонях и стала суше и жёстче, слегка напоминая тонкую жесть, листва серебристых тополей, окружавших неширокую площадь. Ветер гнал по брусчатке пыль и луковую шелуху. Редкие прохожие улыбались, приветливо махая руками вышедшим на крыльцо наёмникам. Они ещё не знали, что вся военная мощь Аркайла приближается к городу.

— Но ведь они же не будут стрелять из пушек по городу, пран Пьетро? — слабым голосом произнесла Реналла. — Здесь же мирные люди, обыватели. Старики, женщины, дети…

— Я тоже на это надеюсь. Хотя далеко не все правители двенадцати держав придерживаются законов Вседержителя, когда ведут войну. Вряд ли вы помните, но во время последней войны Браккары с Трагерой островитяне вовсю обстреливали столицу наших западных соседей. Именно бомбардировка из корабельных орудий вынудила великого князя Пьюзо подписать капитуляцию на очень невыгодных условиях.

— Но ведь то браккарцы! А здесь аркайлцы будут стрелять по аркайлцам? Они же считают, что мы подданные Маризы, хотя и мятежные.

— Да, считают.

— И что же? Они будут убивать соотечественников?

— Ручаться я не могу, — вздохнул Пьетро. — Но рассчитываю на здравый смысл командующего. Эйлия альт Ставос на людоеда не похож, если то, что я о нём слышал, правда. Но я вижу, прана Реналла, что суд герцогини утомил вас. Позвольте, я провожу вас? Обопритесь на мою руку.

И они пошли наискось через площадь, где ветер продолжал гнать пыль и луковую шелуху.

Прислушиваясь к отдалённой канонаде Кухал Дорн-Куах всё больше и больше мрачнел. Отряд шагал по дороге, где прежде прошла армия Эйлии альт Ставоса. Кртинтийцы могли только догадываться, какие же силы законная герцогиня Мариза бросила на подавления мятежа двух провинций — пусть и многолюдных, и богатых, но недостаточно сильных, чтобы противостоять объединённой мощи державы. На обочине попадались сломанные повозки, какой-то мусор — доски, обомки бочонков, пустые бутылки, обрывки тряпок. Один раз отряд из двадцати суровых воинов в клетчатых юбках миновал дохлую лошадь с раздувшимся до чудовищных размеров брюхом. Животное, очевидно сломало ногу, вот его и добили. А в первом осеннем месяце на юга Аркайла даже ночью было тепло, а днём так и жарковато, поэтому в требухе лошади накопились газы.