Импровизация в тональности форс-мажор

Мне не удалось разговорить моих тюремщиков, однако бывший с ними шаман, когда мы добрались до поля гурдов, обратился к ним с речью. И из его речи я узнал, что деревня, заметив, как я живу в пасти одного из гурдов вместе с его детенышем-саккаремой, решила, что я как-то зверски заколдовал несчастного зверя. Соответственно, они думали, что после моего ухода гурд расколдуется и нападет на них. Вот и решили принять превентивные меры.

На их несчастье, я всего лишь кормил гурда — вместе с его потомством. Видимо, эти хищники мыслят довольно прямолинейно: кто их кормит — тот их ребенок. А детей нужно защищать. Поэтому гурд выкопался из земли и уничтожил моих пленителей.

Далее по его зову выбралось еще трое гурдов, и они вчетвером совершили набег на деревню. Я бежал следом и пытался остановить их, даже заколдовать, но бесполезно: все заклятья отскакивают от их закаменевшей шкуры.

Не знаю, как теперь быть.

Сейчас лежу, обнимая Неваляшку, в пасти гурда — он еще не закопался обратно, явно опасается, но принял нас в свой рот, пытаясь защитить. Мне тепло и уютно. Вот только… саккаремы растоптали все мои припасы, палатку и амулеты связи. Как я должен добираться до Администрации?

А еще мне не по себе от того, что моя совесть молчит. В смысле, мне почему-то совсем не жалко деревню, которая пыталась меня убить, хотя хороший человек, наверное, должен испытывать муки совести.

_____

Подготовка к выступлению заняла целую неделю. Временной слот на детской площадке им выделили быстрее, но оказалось, что там нужно выступать на открытом воздухе, а значит, маскировочная печать Володьки не сработает. Поэтому там отработали честно (с умеренным успехом), а операцию решено было назначить на время выступления в казино. Это значило, что нужно подготовить максимально широкий репертуар: неизвестно, сколько времени займет миссия, а импровизировать не получится. То есть следовало записать на иллюзорную матрицу максимальное число мелодий. Все работали на износ, недосыпая, а Володька еще и находил время рисовать. Однако накануне вечером Сашка отправил всех по койкам раньше — мол, нужно завтра быть в форме.

Только Бэла успела расположиться у себя в каюте с книжкой — одолженный у Катерины любовный роман был все еще открыт на второй главе, героиня не успела даже понять, что оказалась в мире, лишенном магии, где она обладает необычным талантом к точным вычислениям — как в дверь постучали. Бэла сразу же поняла, что это Володька.

Крестоносца было слышно еще до того, как он постучал. Нет, он не шаркал нервно ногами, не потел, но все-таки помедлил немного у двери, и этого было для Белки абсолютно достаточно, чтобы понять: он идет не к себе, а к ней.

«Ну надо же, — подумала Бэла. — Неужели?»

У нее загорелись щеки, и она подумала на секунду — а может быть, согласиться?

Но внутреннее чувство неловкости, даже неуместности оказалось сильнее. Нет. Не сейчас. И точно не с Володькой. Или все-таки?.. Нет, нет. Точно.

Когда Володька осторожно постучал в дверь, Бэла уже испытывала только неловкость.

— Входи, — сказала она, и тут же добавила: — но только ненадолго, я спать хочу!

На самом деле сон из нее уже вышибло.

Володька зашел, еще более встрепанный и бледный чем обычно, в своем обычном черном плаще затрапезного вида. В руках он держал объемистую картонную папку.

— Да это не займет много времени, — сказал он.