Импульсивный роман

Витюша даже в свои двенадцать лет был суховат и строг, и, нося очки, часто взглядывал на своего папеньку поверх них, и только что не покачивал головой, чтобы уж совсем походить не только на взрослого, но и на учителя, особенно когда папенька веселился, выпив субботнюю четвертинку и приняв ванну, или начинал воспитывать сына, говоря, что тот совсем не читает художественную литературу, Пушкина там, Некрасова, Чернышевского, Олег, зять, был в литературе не силен, но любил про нее поговорить, и, пожалуй, любил ее по-своему, читая разрозненно то Толстого странички две-три, то рассказы Чехова все подряд, и потом мог их пересказать от первой строки до последней, вроде анекдотов. А сын все решал что-то в смятых пополам тетрадочках. Однажды Олег спросил сына, зачем он сминает тетрадочки пополам, что это значит. Сын усмехнулся и подробно разъяснил, что так решаются головоломки, которые им дает руководитель математического кружка — на одной его стороне все уже решено, и только на другую выводится часть — любая, казалось бы бессмысленная — задачи, и по ней надо определить весь ход и всю структуру задания.

— А-а, — только и произнес Олег. Сын поправил очки и углубился в тетрадочку. Голова у сына была круглейшая. Цвет волос истинно серый и тоненькая голубая шея.

И как-то Томасе показалось, что зять стал погуливать. Поздновато и робко стал входить он в дом. Не выпивши и вместе с тем с блестящими глазами. Первый раз, когда Антонина Алексеевна увидела зятя таким, у нее похолодело сердце.