Я же занимался финансовыми программами. Первые полтора-два года мы практически ночевали на работе. Всё делали с нуля: строили и оборудовали студии, декорации; утверждали сетку канала; придумывали и верстали программы, сперва на бумаге, потом снимали их на VHS; целыми днями проводили ежедневные кастинги ведущих. В одних Рынках было больше десяти ведущих, сколько ведущих было у тебя в Новостях, я просто не представляю; рисовали обложки и заставки программ, межпрограммку, писали музыку. Наконец, на канал нужно было просто набрать сотрудников, полный штат! А это больше 800 человек! Ведущие, редакторы, режиссеры, операторы, монтажеры, инженеры, гримеры, костюмеры, водители, наконец… И всё это за год. Но получилось! И как получилось! Получилось, потому что Миша Ермолаев смог собрать вокруг себя команду удивительных людей. Таких, как ты, Аня, пассионариев, людей, которые меняют вокруг себя мир, строят новое, а не приспосабливаются под окружающую действительность… Ты, Анька, Денис Кудряшов, Ваня Мурашов, Илья Васильев, Ада Григорьева, Коля Карташов, Ваня Аристов. Как мы не дрались на летучках, даже представить сложно. Мы всё это время жили как будто в прямом эфире. Вот это было время! Это было лучшее время в нашей, жизни! Правда, Анька? Ты, конечно, отвечаешь, мне: правда, Коська… Но я не слышу твоего голоса… какой-то брак по звуку… расфокус в глазах… и черное поле…
Я не верю… Мы обязательно встретимся. Камера! Мотор! В эфире!
Семнадцать с половиной лет
За белыми офисными столами спиной к входящему кучно сидят люди. Шумно. Не то чтобы народ перекрикивал друг друга, но ухо не различает слов, стоит гомон и гул. После библиотек и научных кабинетов эту обстановку сложно назвать рабочей.
Главная по кадрам ведет меня знакомиться с шеф-редактором:
– Это Аня Уварова.
– Садись, поговорим.
Я уже знаю, что на телике все по именам и на «ты», но всё равно непривычно. У Уваровой низкий, хриплый голос, который умудряется быть и звонким. Раньше я думала, что это взаимоисключающие понятия. На голове у шефа – белый ободок. Узкое лицо открыто. Высокие скулы. Раньше таких типажей – чтобы и хрупкость и жесткость одновременно – я не встречала. Да и потом тоже. Видимо, всё дело в том, что Анна Уварова была не типаж.
Четкие вопросы и ответы, нет пренебрежения к незнающему собеседнику, ни тени намека на превосходство профессионала. Говорят, что на телике обычно так не бывает. Но мне повезло. На тех каналах, где работала Уварова, было по-другому. «Человек человеку не волк. Пока есть хоть один такой канал, я хочу работать на телевидении», – как-то так она говорила. А еще: «Телевидение – творчество коллективное».
Кажется, что в тот день ее представляли как шефа последний раз. Уже на следующий рабочий день я узнала, что Уварова – Руководитель Службы информации.
Почти год мы готовились выйти в эфир. Все учились с нуля: кто-то телевизионной науке, как я; кто-то экономике (опять я); кто-то писать тексты (у нас было немало профессиональных непишущих экономистов).
К марту переехали в ТВ-корпус. Точнее, на свои два этажа другого здания НИИ имени Семенихина. На втором – аппаратные, на четвертом – редакция. На лифте, кстати, мудрая Уварова ведущим ездить запрещала. Если застрянут, что делать? Обратная сторона медали – выпускающий с поломанной ногой. До эфира-то надо добежать!
Ньюсрум продолжался малюсеньким кабинетом Уваровой. Ее дверь почти всегда была открыта: чтобы знать, что в Новостях и что у сотрудников. Дверь закрывалась, только когда кто-то приходил поплакаться, за советом или нагоняем. Она была и начальник, и с нами.
Прическу, кстати, изменила. Теперь у Анны Валентиновны длинная стрижка с челкой.
Рассказывать про достижения Новостей на сцену выходит какая-то фифочка. Яркий макияж, длинные каштановые волосы, каблуки, утонченный костюм. Слово, другое – и становится заметно, что для фифы она слишком умна. Графики, выработка, статистика, достижения… Бог мой, да это Уварова в парике! Ну артистка! Оказывается, она может быть и такой! Не синий чулок точно.
– Можешь подъехать через два часа? Давай, жду.