Инь vs Янь. Книга 2.

Время до рассвета, казалось, растянулось до мучительной бесконечности. И отмерялось оно не минутами и часами, а количеством кругов, которые я намотал по огромной роскошной спальне бразильского люкса на самом верхнем этаже престижного отеля. Всю дорогу сюда я держал обмякшее тело Яны на руках и, не решаясь тревожить ее неожиданно приключившийся сон лишними прикосновениями, просто вдыхал, нюхал, как оголодавший зверь, ее волосы и кожу. И еле сдерживал наше с драконом примитивное желание натурально зарычать на каждого, кто слишком приблизится. И это было не просто проявление инстинктивного собственничества. После спонтанного фаер-шоу, устроенного Яной с выжиганием паразита из брата, волны страха и злости были направлены на нее со всех сторон. Спецназовцы хоть и находились под контролем мааскохои все равно были близки к панике после увиденного. Но они были меньшей проблемой, потому что свою функцию уже исполнили, так что пора им убираться с моих глаз, потому как мысль о том, что кто-то из этих людей мог не выдержать и спустить курок, вымораживала моё нутро и бесила дракона. Разумом что он, что я понимали, что атака была бы нормальной реакцией в этой ситуации, и скорее следует злиться на эту невыносимую женщину, умудрившуюся спровоцировать и довести до дрожи в руках ко всему привыкший спецназ. Но испытывать гнев на Яну сейчас, когда она, бессильная и невыносимо доверчивая, обвисла в моих руках, было невозможно. Сначала в груди сжались стальные тиски страха за нее, но когда судорожный осмотр и ее ворчливые последние слова убедили меня в том, что она жива и даже не без сознания, а просто уснула, сердце стиснуло еще сильнее. От нашей первой настоящей встречи я ждал уже привычного взрыва, эпичного столкновения двух небесных тел, высвобождающего катастрофическую по силе энергию, которая опять разорвет нас обоих в клочья. Заставит по-звериному бросаться друг на друга, утоляя лютый голод по теплу, по безумному взаимному наслаждению, которое будет сначала как пытка, как кара за тоскливые дни и часы ожидания. Ведь, что бы там Яна ко мне не испытывала на рассудочном уровне, бороться с запредельной гравитацией, вечно швырявшей нас навстречу, расплющивая, стирая в порошок об острые углы друг друга, она не могла. А я больше не хотел и не собирался этого делать. Поэтому ожидал всего чего угодно — крика, обвинений и даже слез, но только не того, что она просто уснет, оказавшись в моих руках. Так, словно несмотря на все режущие грани и барьеры между нами она доверяла мне свой покой и защиту. Не взирая на все те раны, что мы причиняли друг другу, самозабвенно истязая: я — в желании подавить, а она — сопротивляясь, сейчас в момент слабости и изнеможения она доверилась мне. И пришла тоже сама. Да, признаю, что вынужденно, но ведь это уже другое. Главное, что она здесь сейчас, и я больше не намерен отпускать. Но это опять же возвращало к вопросу ее защиты. С солдатами проблем не предвиделось. Один приказ, и они уберутся восвояси. Но паразиты-то останутся. И именно от них исходило это гигантское чувство животной паники и ненависти, что сейчас словно облако окутывало нас с Яной. С того момента, как Яна так опрометчиво сожгла одного из мааскохои, вожак хранит мертвое молчание, хотя до этого я уже стал привыкать к его шелестящему нашептыванию в голове. Похоже, огненное шоу произвело на него слишком сильное впечатление, что сильно напрягало меня, учитывая, что к тому, что я удавил нескольких его сородичей, экспериментируя с ментальными ошейниками, он остался совершенно равнодушным. А тут, несмотря на гробовую тишину между нами, я ощущал, что напряжение поднялось до высшей отметки, и волны страха и угрозы заставляли ощетиниваться и меня, и моего зверя. Допросив под влиянием паразитов всех братьев, я был готов, что Яна уже не та девушка, которую я когда-то случайно встретил и безнаказанно навязывал свою волю. Но задаваться пока вопросами, какие изменения в наши отношения привнесет эта явно приобретенная Яной сила, пока не торопился. Ведь толком никто не знал и не мог мне сказать о ее свойствах и границах. Но когда на моих глазах она в секунды уничтожила живучую и почти неистребимую тварь, при этом сохранив жизнь носителю, это ошеломило меня. И явно смертельно напугало вожака. А страх — это мощнейший стимул. Это было плохо, очень плохо. Эта вспышка словно взвела невидимый курок и запустило таймер, который теперь отсчитывал время до того, как мааскохои предпримут попытку ответного нападения, маскируя это потребностью в самозащите. И это ставило меня перед необходимостью распылять внимание. Вместо того, чтобы полностью отдаться выстраиванию совершенно новых для нас обоих отношений с Яной, я буду должен еще отслеживать все попытки причинить ей вред. Да, очевидно, что она могла постоять за себя, но и понятно, что это истощало ее всех меры. А значит, подвергало опасности ее… и ребенка. Ребенок! В этот момент сердце опять прыгнуло в горло. Я не ощущал его так, как в тот раз! Конечно, мне тогда могло просто почудиться, или для того чтобы почувствовать его мы должны быть едины с драконом, но ослепительный ужас возможной потери связал узлом нутро. А вслед за ним пришла злость. На Яну, снова заставляющую испытывать эмоции, которые швыряют меня из крайности в крайность и унижают бессилием что-то сделать или повлиять на них. Невыносимо находиться на той территории, где ты совершенно беспомощен и абсолютно несведущ.