Инь vs Янь. Книга 2.

Закрыв за Рамзиным дверь, я привалилась к ней спиной, но, не устояв на дрожащих ногах, просто съехала вниз, ощутимо приложившись задницей о роскошный мрамор пола. Раскрыв ладони, уставилась на них, тщетно пытаясь унять трясучку. Да ладно, я ведь знала, что справиться со своей неконтролируемой тягой к Рамзину будет нелегко. Но того, что все же это окажется настолько сложно, даже учитывая наши прежние безумные, почти противоестественные реакции на близость друг друга, я не ожидала. Конечно, в глубине души я все время понимала, что наша встреча состоится рано или поздно, и волновалась лишь о тех обстоятельствах, при которых это произойдет. И к тому же надеялась, что это не будет так скоро… Надеялась? Я с силой хлопнула себя раскрытой ладонью по лбу. Кому ты, на хрен, врешь? Это от разочарования, что встреча случилась слишком рано, меня повело так, как только глаза раскрыла и поняла, что Рамзин лежит, уткнувшись носом в мой живот? Пришлось задерживать дыхание почти до удушья, чтобы не выдать себя и то возбуждение, что в одно мгновение скрутило тело такой неотложной необходимостью прикоснуться, почувствовать его на себе и в себе. Но тело предатель все равно отозвалось настоящим муссонным ливнем между ног, а сердце с места рвануло со скоростью первой космической с таким грохотом, что его должно было быть слышно на расстоянии нескольких кварталов. Если бы не, можно сказать, спасительный приступ тошноты, то это именно я бы уже через минуту завалила Рамзина на спину и сама разодрала на нем штаны. Потому что в этот самый первый момент, когда я спросонья увидела его, словно произошел какой-то сдвиг реальности и пространства, и молниеносно выросла глухая стена, отделяющая нас двоих от всего. От первичных обстоятельств, от всего, что было наворочено, от обид, грубости, злости. От всех, кто там извне чего-то хотел или не хотел, от всех проклятых прорывов и угроз, манипуляций, чужих игр, в которых разменной монетой были целые миры и миллионы жизней, включая и наши. И даже от собственных установок, что я здесь, типа, лишь для того, чтобы использовать Рамзина и его проклятую армию ради безопасности малыша и больше ни для чего. Просто остались в оглушающей тишине мы двое, словно были рождены мгновение назад и никогда не знали ничего другого, кроме этой всепоглощающей тяги, вселенской нужды друг в друге. Не знаю, как описать словами чувство, что в одно мгновение думаешь, что умрешь прямо сейчас, если не коснешься… хотя нет, скорее уж не вцепишься грубо и до острой боли в побелевших пальцах, не слепишь два тела вместе, как мокрую податливую глину. И тогда какие бы ни налетели огненные штормы, все, что они смогут сделать — это лишь спаять навечно, делая лишь тверже каждым пылающим шквалом. И в этот самый иллюзорный момент и в этом нереальном пространстве ты хочешь этого. Хочешь до исступления, как ничего и никогда, потому что это и есть то, ради чего стоит позволить своим горящим легким снова наполниться воздухом.

А потом неприглядная действительность врезалась в меня, сворачивая желудок и разнося в пыль эту самую вроде нерушимую прячущую реальность стену. И все, что осталось снаружи, тут же накинулось на меня, нанося не то что отрезвляющую пощечину — полноценный удар в челюсть, дабы не забывала, где я, с кем и зачем.