Иnаче №2 1997

- Пойдете, - сказал ей дядя, а сам с видом победителя посмотрел на соседку, - сами увидите.

Лифт еще стоял на их этаже, они все подошли к нему. Заглянув внутрь, всем стало все ясно. Но хозяин собаки все-таки еще пояснил: "Так вот, кто оказывается все лифты загадил, а вы покрываете его, с больной головы на здоровую валите. Собаки, они ведь воспитанные, они умные, они знают, где им писать". Подумал, и добавил: "Их воспитанием правильно занимаются". И демонстративно, не заходя в лифт, с брезгливым лицом пошел вниз по лестнице пешком.

Лицо у мамы покраснело, губы задергались, в женщине заклокотал такой вулкан, что больше не собираясь сдерживать свои чувства, она со всей силы ударила мальчика по щеке. У него заплелись ноги, он пошатнулся и чуть не упал. Звук был такой, как будто сломали сухую рейку об полено.

- Дрянь! - крикнула она, не стесняясь соседки. - Как ты мог?!

Она задыхалась от ярости и не знала, что еще сказать и что делать. Быстро развернула его за плечи и толкнула сзади в сторону распахнутой двери.

- Иди и расскажи все отцу сам, пусть он запорет тебя до смерти!

Мальчик плакал редко, он был терпелив. Обычно давил в себе плач, и слезы катились всегда бесшумно из его глаз. Но тут - такое он испытывал впервые! Во-первых, и так было очень стыдно, во-вторых, его никогда не били, а тут мама неожиданно, и так больно ударила по лицу, что у него даже заболела голова, и еще при соседке…

А теперь еще нужно что-то рассказывать папе. А что рассказывать, с чего начать, он не знал, хотя вроде бы и все было просто, но он совсем растерялся, и вся его боль, душевная и физическая вырвалась в рыдания. Он так громко заплакал, так обильно потекли слезы, что мать постаралась быстрее впихнуть его в квартиру, закрыть дверь.

- Ты что раскричался на весь дом? - зашипела она ему в лицо. - Сначала пакостишь, потом орешь как резаный!

Подошел отец, посмотрел на сына, потом на жену.

- Что он так плачет? - спросил он мать.

- А вот пусть расскажет, а ты послушай, какого мы умника воспитали, он глупее любого щенка у нас, оказывается!

В глубине души мальчик надеялся, что папа, как всегда это бывало, посадит его к себе на колени, успокоит, и они вместе, не спеша во всем разберутся. Так было всегда, когда он что-то не понимал или не так делал. Но мальчик не мог перестать плакать, а уж что-то рассказать, тем более. Рыдание перекосило его лицо в некрасивую гримасу, у него текли слезы, текло из носа; он все неумело вытирал и всхлипывая, громко ревел и шмыгал носом. Отец дал ему свой платок, а мать стала рассказывать: "Наш сынуля, наш умный сынуля гадит теперь по лифтам".

- Не понял?! - сказал уже кое-что понимая с угрозой отец.

- Нассал в нашем лифте и, самое главное, поймал его хозяин собаки с восьмого. С которым я ругалась. Теперь весь дом будет знать, что мы за семья!

Она хотела еще что-то добавить, но и этого было достаточно.

Отец уже схватил ремень и сына, и с ожесточением стал бить его. Мальчик старался увертываться, но было еще хуже, отец промахивался и попадал ремнем уже куда попало. Ни у отца не было опыта правильно бить, ни у мальчика быть правильно битым. Ему было больно и страшно. Ведь такое было впервые, его так сильно били те, кого он так сильно любил. Он привык думать, что родители всегда делают все правильно и справедливо, и сейчас он их не осуждал. Он винил только себя, просто было очень больно, а то бы он и не увертывался от ударов и не кричал так громко. Отец устал, запыхался, схватил его за руку и почти на весу потащил его на лоджию в маленькой комнате.

- Будешь здесь до ночи и все ночь простоишь здесь. Негодяй! И прекрати хныкать, если ты мужик и сделал гадость, так отвечай как мужик, а не хнычь как девчонка.