Иначе не выжить

— Черт! Я и забыл, что Латинская Америка — почти твоя вторая родина! По этому поводу надо выпить! Сейчас будет шампанское! Лежи, не вставай! Шампанское подается прямо в постель!

Он побежал на кухню. Достал из буфета хрустальные фужеры, стрельнул пробкой, устроил все на подносе… И в это время раздался беспрерывный телефонный звонок.

— А вот и Марина тут как тут! — крикнула из спальни Светлана Васильевна и захохотала. — Что ей не загорается? Наверно, вычитала в гороскопе, что у тебя любовница в спальне, вот и забеспокоилась!

Она была недалека от истины. Марина действительно начала с астрологического прогноза.

— Звезды так расположатся в следующем месяце, — твердила помешанная на астрологии супруга, — что тебе будет постоянно сопутствовать удача в любви! Ты понимаешь? Ведь мы как раз будем вместе в это время!

— Должен тебя огорчить. В конце августа я уеду в командировку на целый месяц.

— Как же так? — пропищала она в трубку и залилась слезами.

— Успокойся, прошу тебя.

— Ты поедешь не один?

— С ума сошла?

— Со Светкой, да? Со Светкой? Я все знаю! Гороскопы не врут!

Ему ничего не стоило подтвердить ее догадку, но доносившиеся через сотни километров всхлипы жены действовали на него странным образом, подталкивая к бессмысленному вранью.

— Успокойся, я еду один. А Света теперь так высоко поднялась, что и не взглянет в мою сторону.

— Это правда? — высморкалась она в трубку.

— Правда! — заверил он.

— Геночка, миленький, не бросай меня! — душераздирающе заголосила Марина. — Умоляю тебя! Подумай о детях! Ведь ты их никогда не увидишь, если разведешься со мной! Слышишь? Никогда! — Ее голос неожиданно окреп. — Я останусь у мамы в Новороссийске, и ты ничего не сможешь сделать! Даже развестись со мной не сможешь!

«Ловко придумала! — смекнул Геннадий. — Не без помощи тещи, разумеется!»

— Что на тебя нашло? — прикинулся он примерным семьянином. — Какой развод? Я люблю тебя и детей…

— Это правда? Ты меня не обманываешь? Вообще-то у меня по картам каждую неделю удачный расклад!

— Вот видишь!

Настроение резко пошло на убыль. Он вернулся на кухню за шампанским и закурил. Нельзя всем угодить, нельзя быть для всех хорошим! Это он прекрасно знал и все же спасовал перед ней. «Я раб этой женщины! — дергал он себя за волосы. — Я раб собственной трусости, собственной подлости! Ведь я ее не люблю! Зачем унижаюсь? Зачем предаю Светку?» Он вспомнил еврейскую поговорку, которую часто приводил Володя: с одной задницей на две ярмарки не ездят. Сам-то он только этим и занимался всю жизнь. Нет, настала пора решительных действий, а иначе так и просидишь в дерьме и только будешь уверять себя и окружающих, что это перегной и что скоро-скоро, очень скоро взойдут ростки, вытянутся стебли, раскроются бутоны!

Светлана Васильевна со скучающим видом смотрела видеокассету с Ван Даммом. Он оценил эту жертву — она не хотела даже ненароком подслушать его телефонный разговор.

— Откуда у тебя этот «шедевр»? — кивнула она на экран.

— Ван Дамм — любимый Маринин артист! Идеал мужчины! — с пафосом воскликнул Балуев.

— Такое впечатление, что все они разговаривают задницами! — со злостью нажала она на кнопку пульта, и экран погас.

Гена стоял с подносом посреди спальни, как официант. По выражению его лица она обо всем догадалась.

— Ты, конечно, ей ничего не сказал?

Он помотал головой.

— Боишься, что начнет тебя шантажировать детьми?

— Уже… Думаю, что ради этого она их и завела.

— Распространенный вариант.

— Марина никогда не отличалась оригинальностью.

— Ладно, не паникуй заранее! Что-нибудь придумаем.

— Разве тебе это важно?

Света нахмурилась, потянулась за сигаретами и тихо произнесла:

— Своих-то детей у меня никогда не будет.

— Мы, кажется, собирались выпить! — напомнил Геннадий.

— И поехать в Бразилию, — с грустной улыбкой добавила Светлана.

— А потом к маме! — раскручивал настроение Балуев, будто заводил граммофон. Он наполнил фужеры шампанским и закричал: — В Бразилию! В Бразилию!

— Где много диких обезьян! — подхватила она.

Они выпили и заскакали по комнате, сгорбившись, низко свесив руки, изображая диковинных приматов.

А потом опять было шампанское, прозрачное и пенящееся, как волны двух великих океанов.

10

Она звала его Шурой. Кажется, только она звала его так. А может, еще мама? Давно-давно. В деревне. Шура, Шурочка, Шурик. Ему не нравилось это имя. Шуриком был рыжий очкастый недотепа этнограф из «Кавказской пленницы». Когда кто-то из пацанов еще в младших классах вздумал дразнить его этим именем, он так отделал обидчика, что тому мало не показалось.

Но Люде он разрешал все.

— Шура, смотри, куда ты встал! Ты ведь топчешь ягоды! — Ее темные, стального цвета глаза расширились от страха. — Если отец увидит раздавленную ягоду — со свету сживет!

— Не увидит, — заговорщицки шептал Саня. — Мы выроем ямку и закопаем.