Иная Богемия

– Объясните, что между вами произошло. – Карл поднялся и встал рядом с демоном, обеспокоенно вглядываясь в лицо Энн.

Роули улыбнулся, обнажая белые треугольные клыки. Его дьявольская красота вызывала у Энн тревогу и вынуждала не отрывать от него глаз.

– Мне тоже интересно послушать, – добавил демон.

– Сейчас не место и не время, – процедила она, чувствуя, как страх ушел, оставив лишь злость. – А мне вот интересно послушать, зачем демону один день жизни гостя, который пришел в его бар? – Она демонстративно указала на потолок. – Разве демоны не бессмертны? Для чего собирать дни?

Роули холодно улыбнулся и провел раздвоенным языком по своим губам.

– Я как-нибудь расскажу вам, графиня Кинских. Аластер Роули к вашим услугам, – наконец ответил демон, усаживаясь в кресло напротив.

Она смогла рассмотреть у Роули на шее татуировку: знак бесконечности венчал двойной крест – алхимический знак серы.

Карл занял место рядом с Энн, а Вильгельм разлил абсент по шотам. Роули положил на них ложечки с куском сахара и полил водой со льдом. Все, кроме Энн, взяли рюмки.

– Если я выпью, он заберет один день моей жизни?

– Пейте, Анета, иначе с нами не будут разговаривать, а нам это нужно, поверьте, – убедительно посоветовал Дэниэль, кивая на демона.

Энн взяла запотевший шот, мужчины подняли свои в воздух и выпили залпом. Кинских последовала их примеру и зажмурилась от крепости напитка, а затем часто задышала, смахивая выступившие слезы. Напиток пряной травой обволок горло, словно бы она выпила часть альпийского луга на озере Ахензее. Горьковатая жидкость прокатилась по телу, зажигая огонь внутри. Роули одобрительно кивнул, разглядывая ее лицо, и сделал знак Вильгельму разлить еще.

– Мне не давала покоя мысль, что первые упыри появились в результате сделки с Дьяволом, – заговорил Дэниэль, наблюдая за тем, как Роули кладет кусочки сахара поверх наполненных изумрудным напитком рюмок.

– Продолжай, Фауст, – почти что мурлыкнул демон.

– Только я точно знаю, что редко дьявол сам заключает сделки. Мне известно всего пару таких случаев, а значит, первый человек, попросивший вечной жизни, заключил сделку с демоном. Поэтому мы здесь, Роули.

Демон полил сахар, но на этот раз абсентом, а затем сел в кресло, поправил пиджак и вытянул руку. Сахар на всех шотах запылал синим пламенем. Энн поежилась. Демон взял свой напиток, за ним и остальные. Он отсалютовал им и выпил, прикрывая глаза от удовольствия. Все четверо, включая Кинских, сделали то же самое.

– Люди странные. Они любят Бога, но грешат. Ненавидят меня, но делают то, что мне нравится. А нравится мне заключать сделки. Не дает пропасть вкусу жизни.

Роули выпил абсент.

– ТЫ? Ты нас создал? – мистер Рот ошеломленно запустил руку в свои безупречно уложенные волосы.

– Ну, – пожал плечами демон, – когда просят вечную жизнь, не думают, что и ее можно превратить в бесконечную пытку. Да, Вильгельм?

– К нам гость, – заметил Дэниэль, обращая внимание на молодого парня примерно его возраста, который поднялся на второй этаж абсентерии.

Незнакомец уверенно двинулся к ним. Он был красив той глянцевой, «журнальной» красотой, которая всегда раздражала Энн. И почему-то внешностью очень отдаленно, но напоминал Карла.

– Как ваш создатель и радушный хозяин бара, я не мог оставить вас голодными.

Роули щелкнул пальцами, и парень приблизился к их столу, останавливаясь между креслами Вильгельма и Карла. Энн нервно потянулась к своему кольцу, наблюдая за ним, как и все присутствующие.

Незнакомец снял футболку, демонстрируя рельефный торс, а после опустился на колени и отвел голову в сторону, открывая шею. Глаза Вильгельма приобрели насыщенно-бордовый цвет. Он протянул руку к парню и очертил пальцами его скулу, опускаясь ниже. Черты лица Рота стали жестче, губы приоткрылись от возбуждения. Из ногтевых пластин вылезли острые когти, и он провел одним по шее, оставляя тонкую царапину, тут же набухшую от выступившей крови. Мистер Рот поддел пальцем рубиновую каплю, но смотрел исключительно на Карла, когда медленно поднес к губам и облизнул.

Энн непроизвольно вцепилась руками в кресло. Фауст и Роули с интересом наблюдали, а Карл судорожно сглотнул и посмотрел на Кинских. Его глаза тоже окрасились в красный. Вильгельм, все так же глядя на Карла, наклонился и впился зубами в шею парня, тот даже не поморщился, словно пребывая в трансе. Металлический запах крови разлился в воздухе, оседая на языке Энн, будоража все чувства. Глаза Фауста пожелтели, Роули улыбался, а лицо Карла исказила мука.

Вильгельм жадно пил кровь, обнимая жертву за шею. Энн видела, как сжимались его челюсти, как дергался кадык, когда он сглатывал жидкость. Она застыла в кресле, не способная пошевелиться. Зрелище было одновременно ужасным и возбуждающим. Однако все пересилил царапающийся внутри зверь, инстинктивно желающий защитить человека и растерзать упыря. Тело Энн прошила судорога, и она начала трансформироваться.

Ее измененную руку-лапу прижала к креслу горячая ладонь Роули.

– Нет, волчок. Я не разрешаю!