Иная Богемия

«Пражский трдельник»

«Карлов университет объявил дни открытых дверей. Первая лекция исторического факультета состоялась вчера. Провела ее Анета Кинских, историк и наследница знаменитого рода. Темой выступления стала легенда основания рода Кинских, которая произвела неоднозначное впечатление на многочисленных слушателей.

И новость, поступившая в блог час назад: из своей квартиры в районе Летняны пропала пятнадцатилетняя девушка. Родители, вернувшись из служебной поездки, заявили о ее исчезновении. Если вы что-то знаете или где-то ее видели со вчерашней ночи, просим сообщить. Приметы девушки и контакты родителей приведены ниже под фото. Также можете позвонить в полицию или прямо к нам в новостную редакцию.

Ваш Эл Вода».

Карл

– Карл! – позвал девичий голос.

Обернулись оба. Раскрасневшаяся графиня Кинских подошла к ним. Ее грудь часто вздымалась и опадала, завораживая прозрачностью блузки и кружевным лифом. Карл заставил себя поднять взгляд выше.

– Вы разве не заняты Теодором? – резко спросил он.

– Он просил моей руки, – спокойно и неожиданно для Карла произнесла Анета.

– Уже не просит? Почему же? Не ваш ли острый язычок заставил его передумать? – выпалил он. – Достойный молодой человек. С титулом и в правительстве, – ворчливо закончил Карл.

Он не знал, как ему вести себя с этой девушкой, чувствовал раздражение от ее самоуверенности. Хотел указать ей ее место. Хотя она-то как раз была на своем месте, а вот Карл ощущал себя теперь для Праги чужим.

Вильгельм тяжело вздохнул. Анета растерялась и, помедлив, ответила:

– Я не сторонница договорных браков. Думаю, вы уже успели прочитать современную историю и знаете, что женщины могут сами распоряжаться своей жизнью. Я бы попросила впредь не лезть с неуместными вопросами о моей личной жизни.

Она засунула руку в узкий карман брюк и повернулась к Вильгельму:

– И не скалить клыки на публике!

Вильгельм расхохотался.

Так Карла еще никогда прежде не отчитывали. Тем более, девушка.

Карман ее брюк задымился и она, чертыхаясь и тряся рукой, вытащила карточку с номером телефона. Бросила на тротуар и потопталась по ней острыми каблуками.

– Никогда не любила серебро.

Карл, не мигая, наблюдал за Кинских. Она хмурила лоб, щурила по-кошачьи подведенные глаза, но плеч не опускала, как и свой вечно воинственно вздернутый в его присутствии подбородок.

– Зачем вы меня искали?

– Сегодня полнолуние. Позвольте вам помочь, – Карл ушел от настоящей причины визита.

– С чего вы хотите мне помочь? По доброте душевной или нужно, чтобы я снова свалилась на чью-то могилу?

Она настороженно посмотрела на Вильгельма. Его лицо приняло нечитаемое выражение, но глаза лукаво улыбались.

– Сегодня вы впервые превратитесь и не сможете это контролировать, – прошипел Карл, разозленный ее ехидством. – Я хочу сберечь жизни людей, на которых вы можете напасть, не контролируя себя.

Анета молчала, но ее щеки окрасил багровый румянец. Они стояли в центре дорожки, ведущей к зданию университета. Солнце то скрывалось за серыми, полными непролитого дождя тучами, то снова показывалось, чтобы перед ненастьем одарить людей своими лучами.

Карла обтекала толпа снующих туда-сюда студентов. Он подолгу задерживал взгляд на шеях проходящих мимо «мешков с кровью» и сжимал губы, чтобы подавить желание облизнуться. Карл всматривался в их лица: люди улыбались, целовались, разговаривали. Словом, были счастливы, живя здесь и сейчас. Именно ради защиты жизни он создал барьер вокруг Богемии.

– Это все бред. Я не какое-то существо из легенд! – наконец ответила Анета.

– Бред – это бессмыслица? – уточнил Карл у Вильгельма.

Тот в ответ кивнул, промолчав.

– Послушайте, графиня, – он понизил тон, – вы же знаете, что случилось в том туннеле под Пражским Градом? Вы расстались с одной из своих жизней. Этого вы не станете отрицать?

– Меня легко ранили, – процедила она.

– Влколаки обращаются в первое же полнолуние после преждевременной смерти.

– Да, я тоже знаю эти сказки.

– Анета, послушайте…

Анета опустила взгляд, скрывая выражение глаз.

– Вы можете просто оставить меня в покое? – Она тоже понизила голос. – Я не влколак! Я – Кинских! Мои родители – совершенно точно люди. Я отказываюсь думать иначе. Всего доброго, господа.